В углу внутреннего двора тем временем разгорался оживлённый спор. Причиной стала нечаянная фраза Браво о том, что все люди — добрые. Сайлос тут же возмутился, что будь это так, то тюрьмы и плахи никогда бы не существовали. Как и большинство споров, этот напоминал философскую беседу или театральное представление. Так происходило всегда. Характеры и темпераменты друзей слишком разнились между собой, но при этом странным образом друг друга дополняли. В результате Сайлос и Мишель так ни разу не поссорились, хотя они часто находились на грани.
Остальные в декаде смотрели на это с подозрением и плохо скрываемыми смешками. Джереми считал, что рано или поздно Сайлос и Мишель в порыве страсти прибьют друг друга. К чести последнего надо сказать, что он совсем недавно закончил читать книгу (которую мучил полтора месяца), где главный герой убивал свою возлюбленную именно в порыве страсти. Слава богам, про любовь Вайт не заикался, и, по правде говоря, даже не думал о ней. Зато на романтические отношения часто намекала Фелисити. Она находила это забавным, особенно ей нравилось, как каждый раз злилась Мишель. Ведь если Сайлос ограничивался усмешкой и уничтожающим взглядом, то Браво начинала громко возмущаться, говоря, что Град ничего не понимает. Мишель решила твёрдо стоять на том, что это только дружба. Сайлос целиком и полностью поддерживал её, но считал, что самый простой способ избавиться от подобных разговоров — перестать отвечать на выпады друзей.
— И всё-таки, — сказала Мишель после долгого молчания, — Всё-таки я считаю, что все люди добрые. По крайней мере сначала. Просто иногда обстоятельства вынуждают их поступать плохо.
— По моим наблюдениям, — усмехнулся Элмас, — Люди творят зло и без всяких на то причин.
— Уверена, причины есть. Вот, например, воровство. Люди же воруют, чтобы есть, или, чтобы заплатить долг.
— Даже если допустить, что причины есть, это не значит, что человек хороший. Предположим, человек ограбил богача ради шантажа, ради денег на всякие развлечения.
Браво приподнялась на локтях и отвернулась ко входу в крепость, обдумывая следующую реплику. Там стояли Генерал и комендант, выглядели оба мирно и, видимо, не собирались требовать приветствия, к которому обязывал устав. Вдруг внимание Мишель привлёк странный шелест. Словно где-то по полу носились листья и одновременно рвалась ткань. Не успела девочка моргнуть, как позади Генерала появилась старуха в зелёном платье, через секунду её скрыла странная вспышка, которая, по ощущениям, понеслась прямо в Сайлоса. Не успев всё обдумать, Мишель подскочила к другу:
— Ложись!
— Что за?.. — договорить Элмас не успел.
Бочонок отлетел в сторону и покатился к воротам. Сайлос упал на холодные камни, больно стукнувшись боком о выпуклый камень. Мальчик зашипел. Он резко встал и посмотрел на саднящую ладонь. Тыльная сторона оказалась ободрана, из мелких ранок уже сочилась кровь. Элмас раздражённо фыркнул. Он обернулся, чтобы узнать, что, собственно говоря, случилось.
— Мишель! Что с тобой?
Девочка лежала на сене, раскинув руки в стороны. Она стала бледнее, чем обычно: мне не убрать это выделение
— Хей! Очнись! Очнись! — Сайлос упал рядом и начал трясти Мишель за плечи, — Давай!
Ничего не происходило. Мальчик сжал её запястье. Пульс не прощупывался. Элмас поднял глаза и огляделся по сторонам, ища помощи. Вокруг бегали слуги и солдаты. Со всех сторон слышались крики.
— Сай!.. Сайлос! — он сумел различить эти слова, — Отпусти меня! Ты ничего не перепутал?
Мишель начала извиваться в его руках, пытаясь вырваться или хотя бы принять удобную позу. Сайлос выдохнул:
— Ты жива!
— Да, — возмутилась девочка, — Ты тоже.
Наконец ей удалось высвободиться. Мишель вдохнула полной грудью и потёрла спину:
— Что это была за вспышка?
— Вспышка?
— Я тебя оттолкнула… А дальше темнота.
Браво несколько раз моргнула, в голове всё ещё не прояснилось, перед глазами возникали пятна.