— Дерьмо! — в сердцах воскликнул я.
— Именно, сир, — величаво склонил голову Иуда. — Гости, сир.
— До туалета не добежать, что ли?!
— Простите, сир?
— Сортиры здесь есть? Отхожие места? Гальюны? Ну… места, где должно быть все… вот это?!
— Только в опочивальнях, сир. Ночные горшки, сир. Укого нет — бегают на улицу.
— В Риме горшки стояли на всех перекрестках еще тысячу лет назад! — бесновался я, с трудом выбирая место для шага вперед. — На корабле Калигулы были идеальные канализация и водопровод! Кто убирает здесь?!
— С сегодняшнего дня — никто, сир. Вы всех золотарей рыцарями сделали.
— Нет, господа, это не серьезно. Война войной, но говно за собой надо все же убирать!
— Не волнуйтесь, сир, я завтра же подберу дюжину девушек для уборки… Только не делайте из них леди столь же скоропалительно, сир.
— Не буду, — пообещал я твердо. — Спасибо, Иуда. Спокойной ночи.
— И вам того же, сир!
Хорошо быть королем… Но сложно.
Мне казалось, что я только-только сомкнул глаза, а уже кто-то настойчиво тряс меня за плечо:
— Вставайте, сир! Вставайте скорее!
— Как я догадываюсь, — сказал я Иуде, садясь на кровати, — ты пришел не с обещанным вкусным завтраком…
— Они пошли на штурм, сир! Сэр Хотспер уже расставил воинов на стенах, но без вас они вряд ли продержатся ичас.
— Доспехи, меч, сапоги!
— Все здесь, сир!
Бегом я устремился на стену замка.
Штурм начали сразу с двух сторон. За ночь нападавшие сколотили длинные лестницы, заготовили множество крепких канатов с «кошками» и теперь всей многотысячной мощью устремились на стены. Котлы с кипевшей всю ночь смолой уже были вылиты на головы самых бесстрашных вояк, и десятки тел слабо копошились в зловонных лужах, сотни лежали без движения, но штурм продолжали все новые и новые сотни озверевших от потерь солдат.
Я подоспел как раз вовремя, чтобы срубить первую появившуюся над стеной голову.
— Алебарды готовы? — крикнул я бегущему ко мне Хотсперу.
— Оружейники успели сделать за ночь семь десятков. Я раздал их самым сильным новобранцам.
— Верхнее острие можно использовать как копье, а топором пусть рубят со всей мощи — ни один доспех не выдержит. Еще ими можно отталкивать лестницы.
— Знаю. Уже разобрались. Хорошее оружие.
— Лучники где?
— С этим плохо. Они пытались стрелять, но… Этому обучаются годами… Простите…
— Плохо! Давай лук!
Руки вновь делали всю работу сами. Никогда в жизни не держал настоящий боевой лук, но тут…
Стрела за стрелой я выбивал воинов в наиболее богатых и прочных доспехах. Десяток, другой, третий… Должна же быть у них хоть какая-то иерархия — а значит, командование я уничтожу…
— Прорвались! На западной стене прорвались! — заорал кто-то.
— Держаться! — орал я в ответ. — Держаться, рыцари! Пусть они нас боятся!
— За свободу! — послышался чей-то крик, и его подхватили другие: — За Аввалон!
Добежав до западной стены, я с ходу врубился в схватку. Меч словно танцевал в моей руке — за считанные минуты я смёл не менее дюжины врагов. Мои воины ободрились, схватка разгоралась все яростней. Алебарды и впрямь оказались страшным оружием. Острие доставало карабкающихся на стены раньше, чем они успевали пустить в ход мечи, а если кто и успевал проскользнуть, то падал под ударом тяжелого топора, пробивающего любой доспех. В толпе нападавших явно началось смятение.
В одной из стенных ниш я увидел клубок тел. Мой оруженосец Томас бодро ломал сразу двух противников, подмяв их под себя и держа каждого за горло. Бедолаги зеленели и уже почти не сопротивлялись.
— Помочь?
— Не надо, сэр! Запачкаете их доспехи, — просипел здоровяк. — Я их так… Уж больно доспехи хороши…
Тут он увидел что-то за моей спиной, одним мощным движением рук завершил начатое (я невольно поморщился от тошнотворного хруста) и, вскочив, помчался куда-то судивительной быстротой. Через минуту вернулся, волоча за собой еще одно бездыханное тело. Бросил в общую кучу своих «трофеев», радостно пояснил:
— Хорошие поножни… Теперь щит нужен… Щит бы хороший, а?
— Ну… Экипируйся, экипируйся, — только и нашел я что ему сказать.
Отыскал глазами Хотспера. Рыцарь рубился на удивление красиво. Мощные удары были поставлены весьма профессионально: ни одного лишнего движения, каждый выпад достигает цели…
С остальными защитниками замка было хуже — брали лишь голым энтузиазмом.