- Не зря же мы тут траву переводим.
Алый плюнул в огонь. Пламя вдруг побелело, и трепещущие язычки приняли очертания, подобные человеческому лицу. Алый произнёс:
- Операция завершилась почти безупречно. Эти Светлячки правда всполошились, как жуки - даже выслали разведчиков от Промозглого.
Поленья вдруг запищали, как задушенная мышь:
- Ты-и-и-и сказа-а-ал почти-и-и!
Алый закусил губу. Шакал объяснил:
- У нас прросто есть для вас ссимпатичная кошечка с глазами Тени. Думаю, Господин захочет с ней поболтать. Ну и тут пара мужиков в довесок. Не думаю, правда, что они будут вам полезны.
Пламя дрогнуло и гневно выплюнуло порцию ругательств, вперемешку с углями и пеплом:
- Что же-иииии вы-ии, придуриии-олухиии-дибилыиии-***-*******... плетётиииись как ***** черепахххииии! ЖИИИИВО-ИИИ КО МНЕ-ИИИИИ!!!!
Снова полетела горсть углей, и огонь, зашипев жалобно, потух.
Оправляясь от нецензурной брани взбесившегося костра, Алый и Шакал заинтригованно сверлили взглядами ошарашенную Тиррими. Шакал досадливо поморщился и покосился на едва дымящиеся поленья:
- И пожрать-то не удастся... вот доссссада... Зря только курицу душшшил...
Алый молча поднялся и грубо вздёрнул Тиррими за локоть:
- Пошли, мушка. Нам начальство теперь загривки брить будет, ежели не поторопимся.
Затоптав костёр, Алый бросил через плечо:
- Шакал, уничтожь следы.
- А глаза мы ей не завяжем?
- Идти быстро надо, а так только тормозить будет. И - нет, ты не понесёшь её на плече!
Шакал сердито облизал серые губы.
В спешке заметая следы недолгой стоянки, Тиррими едва осознавала, что сама участвовала наравне со своими похитителями. Впав в состояние, подобное трансу, телу стали безразличны произошедшие события. Невозможное чувство, странная близость и похожесть жертвы и охотников. Шагая по сухой земле, всё чаще превращавшейся в каменную крошку, Тиррими незаметно даже стала ворчать, как Шакал, когда особенно острый осколок впивался в ногу.
Всё реже встречался ковыль. Его место заняли сиреневые и красные горные цветы. Снова и снова сквозь тонкий слой земли прорывались белые клыки скальной породы. И с каждым шагом красных цветов становилось всё больше, а Белый Вулкан тяжко нависал над путниками. Неумолимо приближаясь к подножию, Тиррими с ужасом и любопытством рассматривала изменчивые формы белейшего камня. Казалось, что у его подошв, словно спешные гонцы, пробегали ветры со всей земли. Вот одна из скал - лунный свет звонким потоком стекает по её матовой волнистой поверхности, а в тени она вся разбита и искрошена, словно догорающий уголь. И таким был каждый камень - непредсказуемые, разнообразнейшие, объятые зыбкими вуалями света и тени. Когда путники подошли к скалам вплотную, луна уже садилась, а от земли поднимался рваный плащ шёлкового тумана.
Шакал присел на четвереньки. Но как только костлявые пальцы коснулись земли, он обернулся крупной белой рысью. Тиррими даже удивилась - насколько звериное тело оказалось внушительней его настоящего обличья. Прижавшись всем телом к гладкому валуну, Шакал быстро нырнул в неразличимую расщелину среди нагромождения камней. Алый присел рядом с разломом и спросил:
- Неужто всё-таки завалило? Не хотелось бы ещё до восточного входа топать!
Из щели раздался писклявый голосок Шакала:
- Ты бы не мешал мне! Да, малость обсыпалось: идти можно, орать нельзя!
- Так значит, мы там пройдём. Ну, хорошо. Слышь, букашка, - Алый обратился к Тиррими, - идёшь первой. Сбежать не получится, это я тебе сразу скажу, Шакал пробовал. Стопроцентная гарантия - напорешься на ловушку. Так что веди себя хорошо.