- Нарримм...
Шакал почти удивился:
- И откуда тебе известно имя, данное мне Тишью?
Тиррими чуть не задохнулась. Нарримм - названный брат её матери, бывший в детстве ей чуть ли не ближе отца, служил стражем Пика Лунной Песни. И исчез после первого года её жизни... Он никогда не был таким, каким Тиррими увидела его сейчас - слегка обезумевшим, с садистскими наклонностями, но лицо и голос... боже, даже цвет глаз похож...
- Тебя удивляет, что ты встретила кого-то из Тиши здесь, да? Но так уж повелось. Я пришёл сюда по собственной воле. Но тебя я не помню. Кем ты была?
- Я из шестой семьи Огня... меня звали Иямирра, теперь я Тиррими.
Нарримм улыбнулся ещё шире:
- Тот котёночек. Помню, помню. Ты укусила меня за палец в день нашего знакомства. Было больно. Странно встретить члена семьи здесь, да ещё в таких обстоятельствах. Но я больше не Нарримм. Я - Шакал, член восемьдесят восьмой оперативной группы Азантура. И ты - уже не Иямирра. И, кстати говоря, ты у меня в плену.
Тиррими отвела глаза в сторону и пробормотала:
- Тогда тебе, наверное, нужно вести меня дальше... Шакал.
Старый почти-не-знакомый ухмыльнулся и, отряхивая с коленей прилипшую пыль, поднялся и огляделся. Досадливо сморщился:
- Пока за травой лазал - тропу потерял. Теперь петлять придётся. Скоро Алый подтянется, так что ты правильно решила - забыли этот разговор. При Алом - даже не обращайся ко мне. И вообще, пошли уже! Что я тут разоряюсь...
Бормоча и пиная неровные камешки босыми ногами с острыми тёмными когтями, Шакал побрёл вперёд по тропинке меж камней.
Дурманящий запах цветов больше не беспокоил. Тиррими шагала за Шакалом след в след, рассматривая аккуратные отпечатки в белом песке и сероватой зернистой земле. Золотая вода мурлыкала ручейками вокруг, мягкими язычками волн вылизывая до глянцевого блеска камни. Качались в воде лотосы. Постепенно Тиррими стала замечать голоса. Они были так далеки, словно колыбельные, потерянные в тихих туманах топей. Так удивительно слышать слова старого языка, того, на котором написаны древние летописи на камнях. Старый язык - назывался он Иммерлусамл, что значило «Истину приносящий» - был языком пророков и летописцев, первых советников и - по преданию - первым настоящим языком детей богов. Но в Тиши после войн с Цветами Вулкана и людьми старый язык оставили языком камня прошлого. А здесь - звучали песни на Иммерлусамл...
Тропа разрезала надвое небольшой каменный холм и нырнула в широкую ложбину. В центре углубления, похожего на огромную чашу, в круг собрались больше десятка длиннохвостых Цветков с заплетёнными в косы волосами. Они пели песню, повторяли один и тот же мотив на каждые две строки странных слов, наполовину смешанных со старым языком. В коротких паузах между строками трое из них резко, почти по-птичьи, вскрикивали, и все в круге, одновременно выбросив правую ногу вперёд, чертили пальцами круг в пыли - один вокруг другого с каждой новой строкой. Тиррими остановилась, заворожено наблюдая за ритмичными движениями. Шакал обернулся и пояснил:
- Это здешний «орден». Так сказать - сектанты внутри секты. Они ничего не делают - они просто толкуют летописи и ищут способы попасть в миры богов. Собственно, они ничем особенно не отличаются от нас самих. Кроме того, что сейчас о религии и богах никто из Цветков уже почти не думает.
Путь подходил к концу. Собственно, к концу он подходил несколько раз - Шакал постоянно натыкался на тупики и жаловался, что редко бывал в части Цитадели, в которую они забрели. Алого видно не было. Вскоре впереди поднялась очередная груда камней, из подножия которой вытекал поток золотистой воды. Шакал улыбнулся и облегчённо выдохнул:
- Пришли наконец-то...
Он нагнулся и вынул один камень из стены обломков, вставил в небольшое углубление в огромной монолитной плите и повернул его. Плита откатилась в сторону, открыв коридор и лестницу вверх. Глухо промурчали покатившиеся по ступеням мелкие круглые камешки. Шакал иронично-любезно указал на лестницу:
- Так как я не очень люблю нашего монарха, просим даму вперёд!
Тиррими неуверенно начала подниматься по ступеням, от волнения теребя пальцами кончик хвоста. Шакал тяжело вздохнул:
- Извини, огне-кошка, но так надо.
И закатил вход каменной плитой, оставив Тиррими в красноватом светящемся тумане на скользкой каменной лестнице. Тишина жадно глотала каждый её нервный вздох, когда она поднималась вверх, боясь оступиться.
Тёплое дыхание оставляло тонкий след пара в воздухе, но тут же исчезало. Тихо и нежно шелестела и пульсировала кровь, с грохотом сжималось сердце. Бесконечный подъём. Лестница не кончается, но всё ровней ступени, камень под босыми ногами уже не скользит. Огромные валуны кажутся лёгкими, а матовая поверхность похожа на бархатистый мох. Чувство, похожее на Тишь... но другое. Тишь - такая, какой её создала богиня. А это - это создали другие. Другие боги и их дети. И хотя все Цветки - дети Тиши, и были рождены в её благословенной тени, все они - уже похожи на детей совершенно другой земли. И Тиррими теперь поняла это. Нет, она поняла и почувствовала это уже давно. Ещё когда она говорила с Нарриммом, когда на них напали, нет - ещё тогда, когда она сражалась с Цветком во время своей охоты. Тогда она не думала - она была зверем. Но помнила - когти обжигали плоть, и это было совершенно особое чувство. Такое, каким наполнен запах безумия в том гроте, Вулкане... то чувство, что в глазах Нарримма, что делает его Шакалом... То же, что делает Алого - Алым, и... И её саму - Алкаар.