Не сдержавшись, король громко рассмеялся.
— Брат Ницетас — славноизвестный защитник! С его методами спасения знакомы многие в Трезмоне, — и мгновенно став серьезным, Его Величество твердо, раздельно проговорил: — Граф Салет! Маркиза де Конфьян находится под нашей защитой! И так будет всегда!
— Тогда мы вынуждены будем отдать свои жизни во спасение королевства, коли чары проклятой ведьмы ведут Трезмон к гибели. Одумайтесь, Ваше Величество! Мы сильны, и мы дадим вам бой нынче же!
Мишель усталым шагом прошел в комнату. Оглядевшись, заметил, что Мари нет.
Последнее время она часто бывала в детской вместе с маркизой. И, кажется, даже немного обрадовался. Он нуждался в нескольких минутах тишины и покоя, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
Присел на какой-то сундук, откинул голову на стену и прикрыл глаза. Бой оказался тяжелым. Граф Салет собрал хорошее войско, видимо, пообещав солидную награду. Но умелым рыцарям короля Трезмонского удалось отбросить воинов графа за холм, и теперь сдерживать их там, пока король вернулся на время к семье.
Мишель вздохнул и поднялся, чтобы найти Ее Величество.
— Ты очень торопишься, дорогой племянник? — внезапно отозвались стены королевской опочивальни до боли знакомым скрипучим старческим голосом.
— Bibe semen meum e baculo, — громко выругался Мишель. — Вас за каким дьяволом принесло?
— Иногда я захаживаю в гости, — снова отозвались стены. — Скучаю по семье.
— Нашли время, — проворчал король.
— Самое время, король. Если ты не хочешь лишиться короны! — от стены отделилась тень и скользнула по комнате к очагу, устроившись в кресле. Любимом кресле королевы и короля. — Надо бы натопить пожарче, Мишель. У меня страшный ревматизм.
— Ревматизм? Так ступайте к месье Андреасу! Только уж сначала расскажите, что это вы болтаете про мою корону.
— Чтобы он цеплял на меня своих пиявок? Нет, спасибо, я больше доверяю нестероидным противовоспалительным препаратам, — тень стала приобретать краски, человеческие цвета, постепенно наполняясь плотью. И в кресле показалась седая макушка Великого магистра Маглора Форжерона.
Он повернулся к Мишелю и устало вздохнул. С тех пор, как королевство было скрыто от окружающего мира лампой Истинной крови, для преодоления времени у старого мага уходило куда больше сил, чем прежде. Но избавиться от привычки жить между миров и времен ему так и не удалось.
— Мишель, Петрунель покинул Безвременье, — теперь голос Великого магистра звучал серьезно и печально. — Там осталось одно только тело. Дух его где-то здесь.
— Cana! — снова выругался Мишель. — И как ему это удалось?
— В Безвременье, как ни парадоксально, куча свободного времени. Он научился выбираться из физического тела. Или его научили — там есть кому. И скажу тебе больше. Сейчас Петрунель может находиться в любом из нас. В тебе, во мне, в Салете… Восстание провинций — это его рук дело!
— Салет и без Петрунеля всегда стремился к авантюрам. Кроме того, он жаден. И Салет не был бы Салетом, если бы не воспользовался представившемся ему случаем, — отмахнулся Его Величество и задумался. — Но если мэтр Петрунель может быть теперь в любом из нас, как я смогу найти его?
— А пес его знает, дорогой племянник, — вздохнул Маглор Форжерон. — Одно хорошо. Благодаря твоим мерам во спасение Трезмона, он может быть только в нашем времени, будущее и прошлое для него закрыты. Хоть с веком какая-то определенность есть. Но он не успокоится, покуда не отомстит тебе за Санграль, за Безвременье, за то, что тебя я люблю больше.
Последнее замечание Великого магистра не особо радовало Мишеля, но доля истины в этом определенно была.
— Когда уже в Трезмоне наступит спокойствие… — буркнул король. — Это все, что вы хотели мне поведать, магистр Форжерон?
— Нет. Не все. Еще я хотел спросить, не подаст ли мне Барбара немного своего медового напитка на дорогу. Попытаюсь найти пройдоху, но это непросто. Силы надо бы подкрепить.
Мишель лишь махнул рукой.
— Сами разбирайтесь с Барбарой. У меня есть дела поважнее.
Его Величество, прихватив Санграль, вышел из комнаты.
— Настоящий магистр! — удовлетворенно вздохнул Маглор Форжерон и вновь обернулся тенью.
Привалившись к дверному косяку, Мишель смотрел на королеву, которая играла с принцем и юным маркизом. Игра была королю не известной, но крайне увлекательной и веселой, потому что все трое задорно смеялись. Не удержался от улыбки и Мишель. Улыбка вышла печальной. Он знал, что станет скучать по жене и сыну, в тот же миг как отправит их в Париж времени Мари Легран. Но до тех пор, пока он не найдет Петрунеля, там самое безопасное место для них. Туда же он решил отправить и маркизу вместе с детьми. Другого выхода не было. Другого выхода он попросту не видел. Он видел только счастливые синие глаза своей жены. И такие же глаза своего первенца.