«И что я со всеми вами буду делать?» — уныло подумала Мари.
— Как у вас весело! — тут же прощебетала она, бросив пакеты в одно из кресел, и опустилась на пол возле маркизы. — Сейчас пообедаем. Вы хотите есть, маркиз? — очень серьезно спросила она у Сержа.
В этот момент юный маркиз снова был уже на ногах, снова радостно дернул рыжую прядь Катрин, отрицательно помотал головой, показал королеве язык и, опустившись на четвереньки, бросился догонять принца.
Ком подступил к горлу королевы. Перед ней была маленькая копия трубадура Скриба. И даже на минуту представить себе, что могла чувствовать маркиза, глядя в серые глаза своего сына, было страшно.
— Ясно. Значит, придется мне вам приказать. Вы же не ослушаетесь королеву?
Серж-младший резко затормозил. Вздохнув, поднялся и прижался к руке Катрин.
— Нет, — ответил он хмуро.
Сзади в него врезался головой юный принц, и они оба оказались на коленях маркизы.
— Интересно, — задумчиво проговорила Мари, — «нет» значит «не ослушаюсь», или «нет» значит «не буду»? Катрин?
— Ваше Величество, — глухо проговорила маркиза. — Могу ли я повидаться со священником? Я хочу исповедаться.
— Что? — опешив, отозвалась королева. — Зачем?
— Я давно не исповедовалась. С тех пор, как пропал брат Паулюс. Герцог часто приглашал его в Жуайез… А брат Ницетас… Вы сами понимаете.
— Да понимаю. Катрин, вы… Вы ничего такого?
Маркиза подняла на нее глаза.
— О чем вы, Ваше Величество?
— Ни о чем. Ни о чем… Я… я попытаюсь что-нибудь придумать…
Что-нибудь такое, чтобы после визита к священнику Катрин не упекли в психлечебницу! И Мари заодно. Тайна исповеди? Та ну к чертям людей пугать!
Мари лихорадочно соображала. Она в жизни не видела никакого брата Паулюса, но всю жизнь он, так или иначе, преследовал ее. Сперва из-за его исчезновения задержали их с Мишелем свадьбу. Потом из-за его отношений с Вивьен Лиз де Савинье к ней снова пытался клеиться Алекс. Теперь вот это… Исповедоваться…
И вдруг Мари осенило! Конечно! Ведь как просто!
Она вскочила на ноги и бросилась в свою комнату. Вывернула шкаф наизнанку, пока подобрала полный комплект одежды, и бросилась назад в гостиную.
— Собирайтесь и ничему не удивляйтесь, — стараясь, чтобы голос звучал как можно более терпеливо, сказала Мари. — Это у нас королевство такое. Его Величество поначалу тоже был многим впечатлен. Потом привык.
О том, каким образом Его Величество привыкал к ее миру, королева промолчала. Интересно, что подумали новые владельцы домика в Бретиньи-Сюр-Орж, обнаружив смятые простыни и подушки на диване в гостиной на первом этаже и ее белье, разбросанное по полу?
Маркиза стала медленно перебирать ворох одежды, который принесла Мари. Она не удивлялась, но ей показалось несколько странным, почему Ее Величество сама носит мужские одежды и ей принесла такие же. Впрочем, ей это было не интересно, и Катрин стала послушно облачаться в новые наряды. У нее это получалось медленно, потому как не только одежда была странной. Еще более странными оказались застежки. Вместо привычных шнуров, лент и пряжек она сталкивалась с чем-то невообразимым. Приходилось спрашивать Мари, которая в это время переодевала детей. Катрин было ужасно стыдно, что королева хлопочет вокруг нее и юных маркизов, в то время как ей самой, маркиза была в этом уверена, совсем не радостно не знать о том, что происходит с Его Величеством в Трезмоне. И не известно, когда она еще сможет об этом узнать. Мало ли, как быстро добираются герольды из Фенеллы до этого удивительного королевства.
Наконец справившись с одеждой, Катрин поймала взгляд Ее Величества и изобразила гримасу, которая отдаленно напоминала улыбку.
«Добрый знак!» — решила королева. Если маркиза хотя бы пытается улыбнуться, это о чем-то да говорит.
Потом она взяла телефон и вызвала такси.
— Сейчас мы выйдем на улицу, — осторожно сказала Мари. — Вы только ничего не бойтесь. Это все нормально. У нас несколько необычные кареты. Вы там помалкивайте, хорошо?
— А что-нибудь обычное в вашем королевстве есть? — пробормотала Катрин, поправляя на груди сумку, в которой королева устроила Клода, и взяла за руку Сержа. Но, выйдя на улицу, на мгновение зажмурилась. Много домов, много людей, много… видимо, карет, о которых предупредила Ее Величество. Катрин заставила себя открыть глаза, крепче сжала руку сына и оглянулась на королеву.