— Где наша карета?
Мари только вздохнула и, пытаясь удержать бунтующего принца Мишеля на руках, подбежала к припарковавшемуся возле дома такси.
— Авеню Мариньи, — бросила она водителю и, открыв заднюю дверцу, сунула туда ребенка. — Катрин, садитесь сзади с детьми. И Бога ради, ничего не бойтесь!
— Хорошо! Я не стану бояться. Я вам обещаю.
Чего бояться, когда самое страшное с ней уже случилось?
Спустя двадцать минут увлекательнейшего приключения под названием «поездка на такси» они добрались до дома Вивьен Лиз де Савинье, чей адрес Мари помнила с тех времен, когда делала проект рекламы ресторана.
Спустя еще пять минут они позвонили в дверь.
— Лииииииз! — закричал молодой человек, открывший дверь. — Лииииииз!
— Ну кто там еще? Я ужин на восемь заказывала, — в дверях показалась мадемуазель де Савинье. — Принцесса Легран!
— Королева Мари, — хмуро буркнула «принцесса».
А на руках ее, уткнувшись ей в шею, зарыдал ребенок.
VII
Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, «Ржавая подкова», Ястребиная гора
Чудесным все же местечком в королевстве Трезмон оставалась харчевня «Ржавая подкова». Творилась здесь политика, плелись мелкие интриги, отсюда расползались по всем местам свежие вести — словом, писалась история королевства Трезмонского. Шумно гулялись пирушки. Весело распивалось крепкое вино. И главной темой стал мятеж провинций и рыжая ведьма, о которой поговаривали, что она — любовница короля.
Под перебор струн дульцимера песню свою пел цыган на одной из лавок. Черноволосый, смуглый, он то и дело стрелял своим острым взглядом по присутствующим, оценивая их на предмет знатности и богатства.
Когда в харчевне появилось новое лицо, несомненно, очень важное и серьезное, цыган запел громче, будто привлекая к себе внимание. И песенка, которую он пел, была очень известна в королевстве тринадцати гор:
Пусть вдарят барабаны
Всем лютням вопреки.
Опустошим карманы -
Избавим от тоски
Глупцов, что бьются на смерть
За взгляд прекрасных дам.
Глаза их могут разве
Быть славы слаще нам?..
А потом, допев, цыган воскликнул зычным голосом:
— Славные мессиры, угостите цыгана Шаню вином! И он споет вам еще много песен трубадура Скриба!
— Подай ему вина! — бросил вошедший рыцарь хозяину и расположился за соседним от цыгана столом.
Почти неделю войска короля Трезмонского дрались, как львы. За это время им удалось отбросить войско графа Салета еще дальше от Фенеллы к границам королевства, не уступая мятежникам ни клочка отвоеванной земли.
Мишель теперь не возвращался в замок, оставаясь в лагере постоянно. Наблюдая победы своих рыцарей, он подумывал о том, что поторопился, когда отправил Мари, принца и маркизу с детьми из Трезмона. Но потом вспоминал рассказ Великого магистра, который озаботил Мишеля. Особенно его смущало то, что он до сих пор не придумал, где и как искать проклятого Петрунеля. Маглор Форжерон, явившийся однажды к нему снова, сообщил, что занят нынче розысками мерзопакостного своего племянника, однако, безрезультатными. И Мишелю приходилось признавать, что возвращение Мари опасно. До тех пор, пока мэтр Петрунель не будет найден и возвращен в Безвременье…
Очередной день подошел к концу. Бой был окончен до завтрашнего утра. Его Величество расположился в своем шатре, где, скромно отужинав, был занят обдумыванием наступления, которое, по его мнению, должно было стать решающим в этой бессмысленной войне. От дум его отвлек герольд, принесший дурные вести. Главный обоз с провиантом для отрядов на северном фланге был разграблен разбойниками, давно хозяйничавшими на Дижонском тракте. Эти «рыцари» большой дороги отличались особой наглостью и безрассудством, от них не было спасения жителям местных деревень. И теперь с неслыханной прежде дерзостью они посягнули на королевское имущество.
Выслушав герольда, король Трезмонский решил лично положить конец хозяйничанью бесстыжей шайки. На закате с небольшим отрядом он добрался до пресловутой харчевни, где и остановился, чтобы передохнуть и побольше узнать про местных разбойников.
Цыган, навострив уши и получив свою чашу, сказал:
— Благодарю вас, мессир! И счастлив служить вам!
Твердят вокруг: любовь — небесный дар.
А я в ответ: по мне, вино — отрада.
Согреет после ледяного взгляда,
Но не сожжет огнем любовных чар!
А коли с медом — ангельский нектар.
После сделал глоток вина и вновь обратился к щедрому рыцарю:
— Нравятся вам песенки лучшего стихотворца Трезмона?