Лиз, удачно рассчитавшая на кухне время, выскочила со стаканом воды, в котором шипела таблетка Донормила.
— Уже бегу! — бросила она на ходу. Забрала у отца Клода и сунула ему в руки стакан.
Месье де Савинье шумно глотнул содержимое, поморщился. И наконец, спросил почти совсем не грозно:
— Обезьянка… Чьи все эти дети?
— Наши! — уверенно заявила Лиз.
После этого он в очередной раз схватился за сердце и медленно сполз по стене на пол.
— То есть временно наши. Конкретно сейчас наши. Но все еще может десять раз измениться! — пропищала она, прижимая к себе Клода.
Поль хмуро смотрел на отца Лиз. Ему определенно не нравились ни его тон, ни, тем более, его обращение.
— И кого это вы обезьяной обзываете, а? — поинтересовался он.
У стены в это время происходило нечто похожее на шабаш ведьм. Серж, воспользовавшись тем, что Поль оставил его без внимания, принялся обматывать гирляндой сидящего на полу месье де Савинье. Мишель ему живо помогал.
— Ее, — пробормотал месье де Савинье и ткнул пальцем в дочь.
Лиз улыбнулась и развела руками.
— Он с детства так меня зовет.
— Какая ж ты обезьяна? — Поль недоуменно посмотрел на Лиз. Он отлично помнил, как однажды она повела его в зоопарк, где он увидел множество животных, никогда ранее им не виденных. И кроме того, он отлично помнил обезьянник. С гиббонами, гориллами и огромным семейством гамадрилов.
— Обыкновенная краснобрюхая мартышка, — спокойно ответила Лиз, глядя, как юный маркиз перекинул гирлянду через ухо месье де Савинье и удовлетворенно рыкнул.
— Нифига ты не обыкновенная! Но если тебе нравится быть обезьяной… — он пожал плечами.
— Откуда у вас дети? — вдруг раздался грозный голос месье де Савинье, кажется, начинавшего приходить в себя.
— Вам какая разница, — проворчал Поль. — Они же у нас, а не у вас.
— Видишь ли, папа… — начала Лиз и тут же замолчала.
Мысль о том, что друзья попросили их присмотреть за детьми, была отброшена. Отец в жизни не поверит, что кто-нибудь в своем уме доверит его непутевой дочери троих детей. «Ты безответственная!» — заявил он десять лет назад, когда у нее засох цветок в горшке, потому что она забывала его поливать. С тех пор своего вердикта он не изменил. Управление рестораном было под довольно жестким контролем отца. И этот гребанный банкет обернулся ее надеждой убедить его, что ей можно доверить его детище!
Черт… ресторан, банкет… дети!
Вторая мысль была о том, что они решили организовать нечто вроде семейного приюта. Глупость, конечно, но…
— Мы решили их усыновить! — уверенно заявила Лиз.
— В общем, они наши, — подтвердил Поль. — Прикольные пацаны, правда?
— Что за чушь? — взревел Пьер де Савинье, глядя на избранника своей дочери. — Вы слышите себя или нет?
Следующие полчаса, расхаживая вокруг несчастного отца, украшенного елочной гирляндой, Лиз рассказывала ему печальную и трогательную историю о том, как трудно пришлось Полю — ведь бедняга рос в приюте при монастыре, не зная ничего о своих родителях. А теперь, когда он нашел их, наконец, они не верили ему, не желали принять в свою семью и унижали анализами ДНК. А какие анализы, когда у него на лице написано, что он сын Николя Бабенберга? И вот теперь, когда все более или менее устроилось, и у Поля появилась она, Вивьен Лиз де Савинье, они решили сделать доброе дело и принять в свою семью этих несчастных сироток, чтобы хоть кому-то в этом несправедливом мире повезло.
При этом она так нежно прижимала к себе Клода, что даже он стал изумленно коситься на нее. А принц и маркиз, сидевшие на коленях месье де Савинье, в кои-то веки молча слушали.
Поль, открыв рот, внимал Лиз так же изумленно и молча, как и дети. Не отрывая глаз, следил он за ее блужданиями вокруг отца, восхищаясь стройностью ее мыслей. И она еще называет себя идиоткой! Да он бы никогда не придумал такой правдоподобной истории.
— Классная она, правда? — спросил он у месье де Савинье.
— Идиотка! — вынес очередной вердикт месье де Савинье, смахивая скупую слезу от гордости. — Вздумаешь ее обидеть, будешь иметь дело со мной. И только попробуй ее бросить!
Поль жалобно взглянул на Лиз.
— В общем, если комитет по этим делам, вечно забываю, как оно называется, примет решение, что нам можно доверять, дети наши! — заключила девушка.
— А нам можно доверять, — уверенно подтвердил Поль. — Может, чаю?