Они вспоминали. Они надеялись. Они любили.
Эпилог Бабенберга
Январь 2016 года, Париж
Третий день Поль Бабенберг внимательно изучал материалы о продаваемых виноградниках, которые присылал агент, нанятый Лиз. Его интересовало все: возраст лоз, качество почвы. С географическими характеристиками участков ему помогала разбираться его рестораторша. В этом Поль еще не очень хорошо ориентировался. Как и в новых сортах винограда. Раздел виноградарства им приходилось изучать вместе. Чем почти успешно и занимались. В то утро они рассматривали очередное поместье с виноградником. Лиз оно понравилось еще накануне вечером из-за красивого, отделанного камнем дома и бассейна. Поля же смущал тот факт, что большинство лоз были красных сортов. А бывший монах предпочитал белое вино. Потому все споры отложили на следующий день и теперь с упоением спорили.
Лиз не расставалась с лэптопом, рассматривая со всех возможных ракурсов полюбившийся ей домик и усиленно давила на жалость, всем своим видом демонстрируя Полю обреченность и неприкаянность.
— А внутри я бы забабахала ремонт в духе твоей Фенеллы, — вздыхала она. — Ты бы занимался тем, о чем мечтал. И жил бы в почти привычной среде. Ты ж в этой коробке в городе задыхаешься.
Поль бросил на Лиз хитрый взгляд.
— Тебе же нравилось вино в Трезмоне? Так вот, чтобы сделать такое же, нужен белый виноград. Понимаешь? Белый!
— Все равно такое же не получится! С твоих времен климат поменялся, экология поменялась! И я и красное люблю, вот!
— Ты-то любишь… я в нем не разбираюсь, — проворчал Поль. — В конце концов…
Договорить он не успел. Раздался звонок. Поль вздохнул и поплелся открывать. Гости сегодня были крайне нежелательны.
— Ну! Визитеров примите? — хмуро произнес стоявший на пороге месье де Савинье.
— Примут, конечно, у них выхода нет, — заявила мадам де Савинье, державшая в одной руке связку воздушных шаров, а в другой — большую коробку с пышным бантом.
Поль почесал затылок, буркнул приветствие и громко позвал Лиз, пропуская ее предков в квартиру.
Девушка показалась в коридоре и мысленно простонала — точняк с внуками знакомиться приехали.
— Мы с внуками приехали знакомиться, — торжественно объявила мадам де Савинье.
— Опоздали, — снова буркнул Поль. — У них родители нашлись.
— В смысле нашлись? Они же сироты! — громыхнул месье де Савинье и посмотрел на жену. — Я же говорил, что этот гребанный комитет заберет у них детей!
— Нужно же что-то делать, — пискнула его супруга. — Пьер, милый, у тебя же есть знакомые, может, как-то повлиять… на этот комитет?
Закатив глаза, Поль простонал:
— Не надо влиять на комитет. Там ошибка вышла. Детей перепутали. У этих родители есть. Клевые и упакованные. Нам обещали других подобрать. А мы с Лиз подумали и решили своих заводить. Но сначала права.
— Не надо влиять на комитет! — подхватила пришедшая в себя Лиз. — Мы работаем над своими.
— Знаю я, как вы работаете, — проворчал месье де Савинье.
— Будто для этого есть варианты.
— По-любому, знакомиться вам пока не с кем, — Поль всем своим видом попытался дать понять, что они с Лиз сейчас очень заняты. Что, впрочем, было истинной правдой — они выбирали виноградник. Вернее, спорили.
— Поэтому цель вашего визита, к сожалению, больше не актуальна, — пожала плечами Лиз. И не будет актуальна до тех пор, пока предки будут стоять в коридоре, мешая им в работе над актуализацией.
Чета де Савинье переглянулась. Шары были вручены бывшему монаху. Коробка — дочери.
Без единого слова месье и мадам де Савинье покинули квартиру Лиз. Однако, усаживаясь в авто, хмурый отец проворчал:
— Твое воспитание.
На что растерянная мать нежно ответила:
— И твой характер.
В это время в квартире Вивьен Лиз де Савинье Поль Бабенберг продолжил прерванный разговор.
— Ну, мы же можем еще поискать. Это же не единственный дом, который ты могла бы забабахать под Фенеллу.
— А посадить там другой виноград никак нельзя? — жалобно спросила Лиз.
— Можно! Но на это уйдет уйма времени! Надо найти что-то из того, что уже дает урожай. И не первый год. Тогда можно постепенно частично заменять лозы. Но зачем платить дважды? В конце концов…
Договорить Поль опять не успел. В дверь снова позвонили.
— Сын мой! — упал на грудь традиционно открывшему двери Полю месье Бабенберг, который, и правда, был точной копией бывшего монаха, только на четверть века старше. — Сын мой! Пришли результаты анализов!
— Domine Iesu! — выдохнул Поль, пытаясь высвободиться из крепких объятий еще одного новообретенного родственника. — Месье! Месье Бабенберг! Что с того, что пришли эти ваши… анализы?