Малютка Айлин не дала Ариане возможности и дальше строить предположения, настойчиво требуя к себе внимания и обозначая новую проблему, решения которой у Арианы не было вовсе. Беанна кормила дочь грудью, и никакой другой еды Айлин не признавала, да Ариане и предложить-то было нечего: молоко закончилось еще два дня назад, а за новым они не ходили, боясь подцепить гуляющую по городу болезнь. Даже кашу сегодня пришлось варить на воде, щедро сдабривая ее маслом, чтобы хоть как-то улучшить вкус. Вообще-то Ариана собиралась к возвращению Лила устроить настоящий праздник живота и даже продукты для его любимого рагу придержала, но в отсутствие сестры не могла отлучаться от племянницы слишком надолго, ограничившись столь непритязательным ужином. Вот только Айлин и его не предложишь, а потому приходилось просто укачивать малютку, надеясь, что рано или поздно Беанна все же объявится и возместит дочери голодные часы.
Однако время шло, а положение дел не менялось. Айлин уже кричала не умолкая, не помогали никакие шутки-прибаутки, смешные рожицы и разнообразные укачивания: она хотела есть и требовала выполнения материнского долга. Ариана чувствовала себя полнейшей неумехой, а ощущение неминуемо приближающейся вместе с ночью беды застилало глаза, путая мысли и втягивая в панику. Что ей делать одной с оголодавшим младенцем, когда рядом ни обещавшего вернуться Лила, ни пропавшей без вести сестры? И даже обратиться за помощью не к кому: у соседей свои заботы и соваться к ним было чревато последствиями.
Когда в передней скрипнула половица, Ариана устремилась туда, словно за последним спасением. И, увидев там нерешительно топтавшегося Лила, вмиг забыла, как давно они не виделись и каким образом она хотела встретить его после возвращения.
— Беанна пропала! — с отчаянием воскликнула она и впилась в него взглядом, как будто Лил мог решить эту проблему. На что она надеялась? Его же пять дней не было в городе. Откуда ему было знать?..
— Беанна в госпитале с Эйнардом, — сказал Лил и, шагнув вперед, вдруг обнял Ариану вместе с ребенком и прижался губами к ее лбу. У Арианы заколотилось сердце. — Ш-ш, все хорошо, — пробормотал он, поняв ее состояние и пытаясь утешить. — Я принес эти грибы, Ильга приготовит отвар и вылечит Эйнарда. Беанна… Ну, боюсь, что в ближайшие часы тебе не удастся ее оттуда выманить.
— Но Айлин… — разомлевшая в его объятиях Ариана слушала через слово, заставляя себя улавливать смысл сказанного и с трудом помня о разом отвалившихся проблемах. — Она хочет есть. Ей ведь не объяснишь…
Лил улыбнулся.
— Я провожу до госпиталя.
Ариана хлопнула ресницами.
— Ты же только с дороги!.. Пять дней не был дома!.. Устал, проголодался, — захлопотала она. — Госпиталь совсем рядом, мы с Айлин вполне доберемся сами…
— И думать забудь! — оборвал ее Лил, но даже в этой жесткой фразе Ариана почувствовала невероятную заботу о ней. Это оказалось так приятно и так… необычно. До сих пор об Ариане заботилась только мама, и то так давно, что она почти забыла те чудесные ощущения. Мужчинам же вообще не было свойственно проявление подобных эмоций, а потому все в отношении к ней Лила было Ариане в новинку и — чего греха таить — восхищало безмерно. Откуда при всей той ненависти, среди которой Лилу приходилось жить, у него взялись эти качества, Ариане было неведомо. Зато она знала совершенно точно: никого лучше Лила не существует. А потому с удовольствием приняла его помощь, несмотря на свои предыдущие возражения. Тем более что самому Лилу это совершенно явно было приятно.
Ариана глупо заулыбалась.
— Я скоро совсем разучусь без тебя обходиться, — пробормотала она, и почувствовала, как чуть дрогнули руки Лила, и испугалась, что сказала какую-нибудь нелепицу. Но появившаяся у него в глазах надежда тут же изгнала страх: кажется, Лил желал именно того, что прозвучало в ее фразе, да только все еще не мог озвучить под гнетом установленных кем-то законов. А Ариане так хотелось не только представлять, но и слышать нежные слова. Хоть изредка. Чтобы потом много-много раз повторять их и таять от восторга, и замирать в предвкушении чего-то необыкновенного, как тогда, когда Лил сказал: «Моя Ариана». Всего два слова, но сколь много они значили. Может быть, и ей нужно было прямо тогда объяснить ему это? Он ведь, совсем как она, все еще не мог поверить в ее чувства. И только срывался, когда по-другому совсем уже было нельзя. Она давно все знала про его сдержанность, которая поражала и девять лет назад. Но это ведь не помешало Ариане его полюбить. И когда-нибудь у нее обязательно получится убедить его в этом. Нужно только не бояться самой. Как советовала ведунья.