— Именно так, — странно усмехнулся тот и самым ранним утром отправился с визитом в Бедиверстоун. И у Тилы не возникло ни малейшего сомнения, что отец вернется не раньше, чем его поручение будет исполнено.
Делать было нечего: Тила сам подставился, желая помочь отцу, и теперь вынужден был держать данное народу слово, отправившись с вежливым визитом к новоявленным героям Армелона.
Ох, сколько проклятий он послал в адрес отца, его гордыни и своей участливости. Смолчал бы — и не пришлось бы сейчас позориться, раздраженно топчась у ограды дома, где последние семь месяцев обитал дракон. И где жила бывшая Тилина невеста. И где заправляла ненавидевшая его Риана. И встретят его здесь явно не с радостью, несмотря на праздничный повод.
Тила нарочито расправил плечи и принял важный и независимый вид. Твердым шагом пересек двор и решительно постучал в двери деревянного дома.
Открыл ему Лил, и это было, пожалуй, лучшим вариантом развития событий из всех возможных.
— Очередная награда! — буркнул Тила, не дожидаясь вопросов драконыша, дабы не выпускать ситуацию из-под контроля. — Чтобы ты мог поскорее выплатить долг и свалить из Армелона на все четыре стороны.
Лил заинтересованно посмотрел на него, а Тила придумал еще с десяток проклятий в истребление накатывающего ощущения унижения.
— Да я вроде не жаловался, — усмехнулся Лил. Тила скрипнул зубами.
— Без тебя нашлись защитники, — огрызнулся он. — Еще пара подвигов — и поставим тебе памятник. На народные средства.
— Главное — не посмертно, — заметил Лил, и Тила осекся. И чего он, на самом деле, накинулся на драконыша? Сам же понимал, что Лил заслужил эту награду как никто другой. И грибы ему эти несчастные дались непростой ценой: будь отцовские бойцы чуть порасторопнее, памятник потребовалось бы воздвигать уже на кладбище. И это за желание спасти едва не казнивших его армелонцев. И Тилу, в том числе.
— Не боись! — вдруг заявил он и почти силком всучил бывшему врагу мешочек с монетами. — Я свое дело знаю!
Не пускаясь в дальнейшие объяснения, Тила развернулся и покинул жилище сестер. Однако задача его была выполнена лишь наполовину. Немного продышавшись и успокоив пульс, Тила направился к дому Эйнарда, дабы вручить награду его сестре и покончить на этом с благими делами. Однако дверь ему открыла повитуха, и она же сообщила, что дочь покуда в госпитале, но очень скоро вернется, и если Тиле будет угодно подождать…
В сотый раз помянув Энду и не обращая внимания на приглашение хозяйки дома, Тила откланялся и поспешил ретироваться. Не хватало еще с повитухой цацкаться. Даже к лучшему, что дочь ее сейчас не дома и Тиле не пришлось рассыпать благодарности перед всем семейством. Вот вызовет в госпитале армелонскую героиню и тихонько наедине вручит ей награду. Чтобы никто даже заподозрить его не мог в знакомстве с дочерью повитухи. Это ж в страшном сне не приснится. Ну и работа у отца: всякую чернь уважить.
Тила вышел из дома повитухи с облегчением, но чем ближе он подходил к месту назначения, тем тяжелее становилось на душе. Объяснить это было невозможно, разве что неожиданно проснувшимся чутьем. Оно, кстати, практически никогда не подводило Тилу, и он привык доверять этому чувству. Но какие неприятности могли поджидать впереди? С драконышем он уже пообщался, а больше врагов у сына градоначальника не водилось. Напротив, все стремились угодить ему и завоевать его дружбу. Да и чутье вещало вовсе не об опасности, а о каких-то иных вещах. Но Тиле было лень в этом разбираться. С трудом преодолевая очередной приступ неприязни к своему заданию, он наконец достиг госпиталя и решительно прошел внутрь. И, заметив промелькнувший в дверном проеме знакомый силуэт хрупкой девушки, наконец все понял.
Ильга!
Глупая невоспитанная девчонка, от издевательского смеха которой он не мог отделаться уже не одну неделю.
Энда всех подери!
И как он не догадался, что сестрой Эйнарда может быть только Ильга? Что именно она ухаживала за братом в госпитале, когда того свалила страшная болезнь. Что одна она способна была изготовить лекарство для борьбы с эпидемией. И что лишь она могла теперь помогать Эйнарду с пациентами.
Тила дернулся, желая немедленно исчезнуть, хоть провалившись сквозь землю, хоть растворившись в воздухе, лишь бы Ильга не заметила. Не хватало еще объясняться с ней в свете их последнего разговора. Никакая награда и никакой долг не стоили того унижения, что испытал тогда Тила. Даже когда драконыш в детстве уделывал его одним взглядом. Даже когда он спасал ему жизнь. Даже когда Тила узнал об измене невесты и свалившемся на их семью позоре, он не чувствовал себя столь же задетым, как после смеха Ильги. Он, конечно, в чем-то был сам виноват, но какое это имело значение? Тила не собирался когда-либо еще общаться этой девицей. И пусть отец от гнева хоть все стены в доме слюной забрызжит, будет сам выполнять свои обязанности. А Тила сейчас просто неслышно оставит госпиталь, покуда его никто не увидел, и…