Взгляд Беанны потеплел, когда она заговорила о родных, а на лице появилось абсолютное умиротворение. Странно, а Тила даже не догадывался, что ей знакомо такое состояние. Они полжизни считались женихом и невестой, а ничего друг о друге не узнали. Для этого была масса возможностей, но ни капли желания. Наверное, к лучшему, что судьба разбила их пару. Они были бы ужасной семьей, возненавидев один другого с первого же дня совместной жизни. А теперь…
— Ты счастлива? — неожиданно спросил Тила и даже сам опешил от своего вопроса. Будешь тут счастливой их с папашей усилиями.
Но Беанна вдруг порозовела, опустила взгляд, став похожей на невинную девицу, впервые представшую перед женихом.
— Зачем ты спрашиваешь? — поинтересовалась она, но таким тоном, что иного ответа Тиле не понадобилось. Он сжал кулаки, резко их разжал и храбро посмотрел Беанне в глаза.
— Хочу… прощения у тебя попросить, — твердо выговорил он. — И за себя, и за отца.
Беанна вздрогнула, краска сбежала с ее щек. Она отступила назад, и Тила мысленно выругался на себя, а затем помянул недобрым словом папашу: это ж надо так запугать до безобразия дерзкую Беанну, что она и теперь шарахается от одного упоминания о градоначальнике.
— Откуда тебе известно? — прошептала она. — Я все сделала, как он велел, чтобы ни один человек не догадался. Только Эйнарду сказала, но он не мог…
— Не мог, — тут же согласился Тила, всем своим видом призывая Беанну успокоиться и не бояться его, — так получилось. Могу поклясться, что ничего не знал, когда расторгал помолвку. Если бы только мог подумать…
— Женился бы? — закончила за него Беанна и покачала головой. — Долг превыше всего? Не надо. У меня нет к тебе ненависти и не было никогда. Отцы решили нашу судьбу, не спрашивая нашего желания, и разрыв был лучшим итогом этой нелепой помолвки. Просто… не стоило нам ждать до самого конца, подчиняясь воле других. Это же наши жизни. Нам ими и распоряжаться.
Тила негромко усмехнулся, примеряя ее слова на себя.
— Ты помудрела, Беанна, — заметил он. — И расцвела, как никогда. Признаться, я даже немного завидую твоему мужу: у меня никогда не получалось заставить тебя так сиять.
— Потому что нам обоим это не было нужно, — улыбнулась она. — Зато теперь ты имеешь право выбирать сам. Не самый плохой вариант, если подумать.
Тила помрачнел. Выбрал уже — а что толку?
— Можно? — отгоняя тоскливые мысли, кивнул он на спящую Айлин. — Все-таки сестра, а я даже не знаю, на кого похожа.
Беанна повернула дочь к нему и чуть приоткрыла крохотное личико.
— На Эйнарда, — с самой глубокой любовью сказала она. — Он души в ней не чает, и она отвечает ему взаимностью. Так что твой отец может не волноваться: в бумагу о рождении Айлин я впишу имя мужа.
Тила почти не слушал, с непривычным чувством умиления глядя на закрытые глазки, длинные темные ресницы, носик кнопкой и серьезно сложенные губки. Его сестра. Она будет дочерью чужому мужчине. Впрочем, наверное, так лучше для всех.
— Он стоящий человек, — негромко проговорил Тила и отвел взгляд. — Не чета…
Он хмыкнул и, не прощаясь, зашагал в обратном направлении. Совершенно обескураженная Беанна перехватила дочь поудобнее и отправилась к сестре.
Ариана тут же захлопотала по хозяйству, стараясь как можно лучше приветить сестру, но Беанна покачала головой и указала на место возле себя.
— Просто посиди, поговори со мной, — попросила она. — А то, покуда Эйнард в госпитале, мне и словом перекинуться не с кем. Скоро вообще забуду, как это делается.
Ариана мигом уловила в тоне сестры грустные нотки.
— Свекровь? — понимающе спросила она, и Беанна вздохнула. Да, отношения с матерью Эйнарда складывались хуже некуда. Беанна предпочла бы, чтобы та сразу в глаза высказала свое недовольство, а не таила его в себе и не делала вид, что невестки не существует. При этом свекровь чересчур внимательно относилась к Эйнарду, окружая его теплом и заботой и совершенно отстраняя от этого дела Беанну. Эйнард даже пару раз поразился такому отношению матери, ранее всегда суровой и бесстрастной. Беанна промолчала, не желая нагружать мужа своими проблемами, но она-то, в отличие от него, совершенно этому не удивлялась. Свекровь ревновала и не желала допускать к сыну еще одну женщину. Тут не было разницы, Беанна или какая другая невестка — свекровь отстаивала свою территорию и не собиралась от этого отказываться.