Она нырнула рукой в складки юбки и вытащила оттуда маленький кожаный мешочек. А потом протянула его Тиле с такой решительностью, словно он собирался отбиваться от ее подарка.
— Оберег? — не веря своим глазам, выдохнул Тила. Ильга кивнула и зажмурилась.
— Даже если у тебя десяток таких… — чуть дрогнувшим голосом заявила она. — Мой все равно будет лучшей защитой! Потому что я… так давно и сильно…
Тила шагнул вперед и, совершенно по-медвежьи сжав Ильгу в объятиях, поцеловал жаркие девичьи губы. А потом еще и еще раз, чувствуя, что пропадает, что забывает обо всем на свете и не желает останавливаться.
Значит, Беанна не лгала? Значит, он действительно дорог Ильге, если она не пожалела для него оберег? Значит… она все-таки его любит?..
— А как же Айлин? — глядя в раскрасневшееся и совершенно преобразившееся лицо, спросил Тила, как будто именно это сейчас было самым важным. — Или тебе все равно?
Но Ильга качнула головой.
— Я поняла, что это не ты, — искренне отозвалась она. — Ты не мог.
Тила улыбнулся, чувствуя, как заполняет душу радость, пробуждая уверенность и даря надежду на будущее. Он должен был защитить Ильгу. И больше ни секунды не сомневался в том, что следует делать.
Тила разжал ее пальцы, вынимая из них защитный оберег.
— Я возьму, — негромко проговорил он. — Пока ты не передумала и не нашла более достойную кандидатуру.
Ильга изумленно хлопнула ресницами.
— Дурачок… — только и пробормотала она…
…Армелон встретил врага во всеоружии. Тила совершил настоящее чудо, сумев в короткое время организовать достойную линию обороны. Самым сложным оказалось изгнать из сердец армелонцев панику, но Тила справился и с этим, напомнив о подвигах предков, о текшей в их жилах крови истинных храбрецов, о зверствах кочевников, творимых ими в захваченных городах. Он сам поражался вдруг открывшемуся у него дару красноречия, но использовал его в полной мере. И к темноте заручился поддержкой большей части мужского населения Армелона. К ним примкнули незамужние девицы, выразившие готовность бинтовать раненых и доставлять их в госпиталь. Их Тила ободрил благодарным словом и отправил к Эйнарду. Мужчин же разбил на группы, дав каждой свое задание и поставив ответственного за ее выполнение.
Весь вечер под стенами Армелона кипела работа: укреплялись камни, замазывались трещины, возводились дополнительные сооружения. Оружие было вычищено, установлено в отряженных для этого Тилой местах и наведено на противника. Воины облачились в доспехи и заняли свои позиции. Тила в последний раз обошел защитные редуты, отдавая приказания, и замер на передовой позиции, напряженно вглядываясь вдаль. Разведчики донесли, что кочевников лишь несколько сотен, и сил у армелонцев под защитой городских стен должно было хватить для отражения первой атаки. Но что-то не давало Тиле покоя. Занятый подготовкой к обороне, он не обращал внимания на подтачивающее чувство тревоги, а сейчас, в эту минуту вынужденного простоя, вдруг понял причину.
Кочевники делились на группы в зависимости от масти лошадей: серый отряд, вороной, гнедой… К нападению обычно готовилась армия из нескольких отрядов. А лошади расположившихся у ворот Армелона захватчиков были сплошь пегой масти.
Тила в ужасе огляделся по сторонам. Из окружающего город леса подтягивались все новые кочевники, освещая путь факелами и разрежая мертвую тишину тяжелым дыханием коней…
Известие о готовящемся нападении застало Ариану в госпитале. Эйнард не скрывал своих чувств, уверенный в том, что она его не слышит, но он заблуждался. Ариана слышала все до последнего слова: и свой диагноз, и просьбы о возвращении Беанны, и нежные признания Лила, и всей душой хотела ответить на них, успокоить, рассказать об ответных чувствах. Но чересчур глубоко сидело это желание, словно в каменном мешке, прикрытом стопудовой глыбой, и не под силу ему было выбраться наружу — лишь порхать пойманной бабочкой, не дающей уснуть последней надежде.
Слишком сильно Ариана испугалась. Страх накрыл с головой, рисуя картины последних минут жизни родителей и — наперед — неминуемой гибели Лила. Разве под силу невооруженному человеку одолеть сразу трех волков? Пусть даже Лил обладал большей силой, чем можно было в нем заподозрить, и пусть, скорее всего, не впервые сталкивался с хищниками, Ариана не верила, что в этот раз ему удастся одержать победу. Слишком быстро отчаялась, поддалась боли, пустила ужас в сердце, взмолилась о пощаде — и тут же поплатилась. Словно пелена вдруг опустилась на глаза, и в голове зашумело, а потом стало тихо и как-то пусто, и битву она стала видеть в каком-то замедленном ритме, и ничего уже не чувствовала, ни когда волки бросались на Лила, ни когда он избавился от них.