Стальные крюки вонзились в крепостные стены, и самые дерзкие кочевники поползли по веревкам вверх. Ариана прицельно сняла одного, другого, потянулась за следующей стрелой, но в этот момент караульная башня покачнулась от очередного попавшего в нее снаряда и рухнула прямо на лучников, погребая под собой и молодых, и старых. Ариана попыталась увернуться, удержать равновесие, но каменная кладка под ее ногами посыпалась, и сама она, сорвавшись вниз, раздирая плоть, ударилась о стылую землю. Невыносимая боль пронзила бок, не давая вздохнуть, лишая сознания при любом движении, и Ариана не знала, сколько времени ей потребовалось, чтобы овладеть собой. Когда поднялась наконец на ноги, вокруг кипел бой, слышались ругательства на непонятном языке, звон мечей, стоны раненых. И вдруг на мгновение все стихло.
А потом растеклось общим возгласом ужаса.
Над городом пронеслась драконья тень…
Лил расставил ноги и закрыл глаза, впуская дракона. Ничего другого он придумать так и не смог.
Почти забытые ощущения мощи, свободы, вседозволенности проникали в душу, проходили волнами по телу, заставляя его гореть огнем, но не причиняя боли. Драконья ипостась брала верх, формируя крылья, отращивая хвост, покрывая чешуей. Сердце колотилось все медленнее, подстраиваясь под увеличившиеся размеры, а в голове была только Ариана: пусть Лилу никогда больше не суждено прикоснуться к ней, сказать о своей любви, услышать в ответ о ее чувствах к нему, он сделает все, чтобы ее защитить. Как поклялся в детстве. И ради чего отказался от собственного счастья.
О какой угрозе говорила ведунья, Лил понял еще за несколько миль до Армелона, увидев вытоптанный снег и различив великое множество отпечатков человеческих и лошадиных ног. Когда он добрался до поля боя, в городских стенах зияли прорешины, ворота держались из последних сил, три из четырех караульных башен разрушены, а кочевники темными реками опоясывали Армелон, втекая внутрь и грозясь затопить его своим бесчисленным количеством. У защитников не было даже призрачных шансов победить. Без какого-то чуда вряд ли кто-либо из них доживет до рассвета. Времени сомневаться у Лила не было. Только сжать в кулаке оберег и вознести мольбы Создателям, чтобы сохранили ему разум и позволили спасти Ариану.
Ух!
Нынешние размеры просто впечатляли: своей тенью Лил теперь мог накрыть немалую часть Армелона. В душе резко забилось предательское желание наплевать на проблемы города, взмыть ввысь, расправить крылья, глотнуть морозного воздуха и забыться в радости единения с родной стихией. Но крохотный мешочек, почти неощутимый в когтистой лапе, напомнил о долге и о единственном человеке, который его не боялся.
Отсутствие практики давало о себе знать, и пришлось потратить несколько лишних минут, чтобы снова научиться управлять драконьим телом. Лил вспоминал, как рулить хвостом, как держаться в воздухе, как изрыгать пламя, и вот, овладев наконец собой, ринулся в бой.
Он с ходу смял восточный фланг не ожидавших нападения сзади кочевников, внеся в их до этого стройные ряды сумятицу. Потом бросился к центровым отрядам, штурмующим городские ворота. Опалил передние ряды, прочерчивая огненную линию, через которую невозможно было пробраться, и следом залил пламенем главный наступательный фронт.
Кочевники бросились врассыпную: с драконом им сталкиваться еще не приходилось. А поскольку Лил видел в темноте значительно лучше любого человека, то имел явное преимущество и в этом.
Но, подпалив кочевничье хозяйство, он тем самым дал остальным отрядам возможность разглядеть себя в свете отблесков огня и немедленно перестроить линию атаки.
Теперь катапульты повернулись против Лила. Стрелы и копья его броне были не страшны, но огромные камни, попадая в цель, безжалостно калечили драконье тело. Лил не уворачивался, не тратя время на самозащиту, бросаясь в самое пекло, круша, сжигая, вспахивая снег когтями и расшвыривая попадающихся на пути врагов.
И все же боль брала свое. Лил почти не терял силы, но в голове просыпалась невиданная ранее ненависть. Люди причиняли ему вред, люди боялись его и пытались уничтожить, и Лил воспылал зеркальным желанием. Вспомнил свое настоящее имя, данное при рождении. Его звали Вилхе — «сильная воля», и Лил с какой-то насмешкой сбросил с себя кличку, данную людьми. Он презирал их законы! Испокон веков люди преследовали драконов, издевались над ними, убивали, заманивая в мерзкие ловушки. Вилхе потерял мать, погибшую в человеческой яме. А сколько его соплеменников пострадали от людской жестокости. Не было ни одной драконьей семьи, избежавшей страданий по их вине. И Вилхе наконец не только понял, но и почувствовал кровную ненависть. Она бурлила в жилах, заполняя сердце, затмевая разум, и Вилхе раз за разом бросался на это отвратительное человеческое племя, не думая, что может погибнуть, и желая только избавить мир от дряни.