Ариана хлопнула длинными черными ресницами — одних этих ресниц было довольно, чтобы распознать в ней девочку.
— Над тобой… тоже издеваются? — со страхом — за него! — спросила она. И Лил совершенно растерялся.
— Я все же не цирковой дракон, — сказал он единственное, что смог придумать. — В меня тухлыми яйцами не швыряют.
Но Ариана вздохнула.
— Мне так жаль, — расстроенно произнесла она. — Это… неправильно… Нельзя обижать людей только из-за того, что они не похожи на тебя.
Как часто мама повторяла Лилу эти слова — словно заповедь. Только почему-то именно Ариане Лил вдруг поверил. Но все-таки напомнил — из вредности:
— Я не человек. Я дракон.
А Ариана неожиданно хихикнула.
— Надеюсь, сытый дракон? Потому что от меня большого проку не будет.
Лил снова хмыкнул. И это он тоже слышал: каждый второй человек начинал разговор с его матерью именно этими фразами. Но сейчас они вовсе не казались Лилу оскорбительными. Ариана задирала его, но ему это нравилось.
— Если ты внимательно слушала сказку, то в курсе, что драконы не убивают детей, — ответил он. — Хотя, возможно, у людей ее рассказывают по-другому. Но тут уж сама выбирай, кому верить.
Ариана переступила с ноги на ногу, как будто принимая решение, а Лил замер с ощущением, что он ожидает приговора. Не считая матери, Ариана была первым человеком, который просто с ним разговаривал. Он и не знал, насколько приятной может быть обычная беседа. И насколько близкой сразу становится принимающая его девчонка.
— Я верю тебе, — после недолгой паузы произнесла она, и Лил незаметно выдохнул. — Хоть ты и строишь из себя дракона.
— Я не строю, — ошеломленный ее словами, проговорил Лил. — Я и есть дракон.
Ариана забавно наморщила носик.
— Ну да, ну да, — скептически сказала она, а Лил напряженно схватил ее за руку.
— То есть ты считаешь, что я лгу? — прямо спросил он, хотя голос едва не задрожал от разочарования. Конечно, если она просто не поверила ему, если решила, что он выдумал про дракона, — это объяснило бы отсутствие в ее поступках страха, а в словах — отвращения. Вот только он-то уже узнал, каково это — не быть отверженным. А теперь предстояло возвращаться к реальности…
Свободной рукой Ариана осторожно коснулась его челки, при опущенной голове совсем скрывающей светлые, почти желтые драконьи глаза. Мама специально ее не стригла, пытаясь заставить людей воспринимать Лила как мальчика, а не как оборотня, но большой пользы это не приносило. Сиреневатый блеск волос, в отличие от глаз, скрыть было невозможно. Лил эту челку откровенно ненавидел. А вот Ариане она, кажется, понравилась.
— А какого ты цвета, когда дракон? — вдруг спросила Ариана, оставив без внимания его вопрос. — Я думала, фиолетового, но тогда тебя должны звать Фиолом, или Филетом, или…
— Лилового! — оборвал ее Лил, которому было крайне неприятно это перечисление подходящих ему кличек. Согласно закону, дракона можно было называть только именами, производными от его цвета — чтобы люди сразу понимали, с кем имеют дело. Как будто вызывающей внешности было недостаточно.
— Лиловый — это ведь такой же, как фиолетовый? — уточнила Ариана. Лил, сжав зубы, кивнул.
— Мама не хотела, чтобы мне доставалось еще и из-за прозвища. И немного схитрила.
Она еще раз потрогала его челку, а Лилу даже в голову не пришло стряхнуть ее руку.
— Фиолетовый — мой любимый цвет, — сообщила Ариана, как будто Лила это могло интересовать. — Ты, наверное, очень красивый, когда дракон.
От неожиданности он отшатнулся.
— Свихнулась?! Какая красота?! Драконы — это же чудовища! Они изрыгают огонь, сжигают дома, убивают людей! Они…
— Ты не чудовище, — мягко возразила Ариана, моментально потушив его гнев. — А драконы ведь когда-то были людьми. Просто потом позабыли об этом. И люди позабыли… тоже…
Лил опустил голову: на его щеках заиграла краска. Эта странная девочка с совершенно изумительным именем, которого она так смешно стеснялась, говорила именно то, что он втайне мечтал услышать. Сколько бы мама ни убеждала, что он не виноват в своем происхождении, что не может отвечать за ошибки своих далеких предков, важно оказалось вовсе не это. Свою сущность Лил изменить не мог. И не мог переделать мир, в котором люди ненавидели его именно за то, кем он был. А вот Ариана просто сказала, что он не чудовище. Такой, какой есть — с драконом внутри — и не чудовище!