Он направился к шкафу, встроенному в стену, и вскоре вернулся с чистой простыней, легким одеялом и подушкой.
— Прошу, — сказал он, заботливо постелив ей на диване. — И приятного сна. Надеюсь, тебе не нужно рано вставать?
— Нет. Ведь я все еще безработная.
Не мешало бы обменяться с ней телефонами, подумал Кевин. Он обязательно сделает это, когда они проснутся.
Он погасил свет над гостиной и удалился в глубь мастерской.
— Приятного сна, — сказала ему вслед Джессика и сразу же, не раздеваясь, улеглась на диван и накрылась одеялом.
За окнами брезжил бледный рассвет.
Кевин проснулся от того, что полуденное солнце безжалостно брызнуло ему в глаза. Он зевнул, открыл глаза, откинул одеяло и сел.
Интересно, как поживает его гостья? Проснулась ли она?
— Джессика, — тихонько окликнул он.
Она не ответила.
— Джессика! — чуть громче позвал он.
И снова ответом было молчание.
Кевин вскочил на ноги. Неужели она еще спит? Бедняжка, наверное, дико устала. Лучше не будить ее, пусть поспит, подумал он. И все же ему ужасно хотелось взглянуть на нее.
Он натянул брюки и тихо, стараясь не скрипеть половицами, приблизился к гостиной. Увидел пустой диван, скомканное одеяло, примятую подушку. Его сердце сначала замерло, а потом вдруг тревожно заколотилось.
— Джессика! — почти прокричал он.
Но она не откликнулась.
Кевин в отчаянии бросился к двери. Дверь была не заперта. Он еще раз обвел глазами все помещение.
Какая-то убийственная пустота царила вокруг, как будто его дом в один миг стал бездушным, бессмысленным нагромождением мебели и предметов. Кевин бессильно прислонился горячим лбом к холодной стене.
Нет, он не может и не хочет соглашаться с нелепым фактом ее исчезновения. Она не могла уйти, не попрощавшись, не оставив номера телефона… Просто взять и исчезнуть.
Он снова с надеждой огляделся.
Из глубины комнаты на него неподвижно смотрели ее выразительные, живые глаза.
Глаза, которые он вчера нарисовал…
3
Сати: Отец, значит таково твое последнее слово? Если избранник моего сердца для тебя — лишь жалкий нищий и бродяга, если ты не способен видеть, кем он является на самом деле, если тебе не дорого счастье твоей дочери, то пусть я стану пищей этого жертвенного огня, который ты возжег, дабы умилостивить богов!
(Сати гордо вступает в огонь и мгновенно исчезает, охваченная языками пламени. Немая сцена. Свита придворных застывает, уставившись на пламя. Король Дакша в ужасе закрывает лицо руками и падает на колени), Джессика закрыла папку со сценарием и, повернув голову, стала глядеть в иллюминатор.
Лучи рассветного солнца заливали нежным пурпуром громоздящиеся за бортом самолета облака.
Красивая легенда о женской преданности и самоотверженной любви. Сказка. Но сможет ли современная американка понять и разделить эти чувства? Любить и стремиться к одному мужчине на протяжении нескольких жизней, предать свое тело огню, дабы утвердить правоту своей любви, бросить вызов кастовым и социальным порядкам и проучить упрямого, самоуверенного отца, ослепленного соблюдением правил и ритуалов. Возвышенная сказка об идеальной женщине, влюбленной в идеального мужчину. И ей, Джессике Роджерс, одна из голливудских студий предложила сыграть эту роль — ее первую роль в кино.
Она снова вспомнила, как от волнения у нее перехватило дыхание, когда она открыла письмо с приглашением на прослушивание в Голливуд. Она тогда от счастья чуть не рухнула посреди гримерки в обморок. Только благодаря объятиям коллег-актрис она тогда удержалась на ногах. Такой подарок судьбы ей и не грезился. Она не рвалась в кино. Она добросовестно работала в театре сначала на вторых и третьих ролях, и только через два года получила свою первую ведущую роль.
Прослушивание прошло блестяще, а это значит, что с этой роли перед Джессикой откроется мир новых творческих возможностей.
Господи, ей до сих пор трудно в это поверить.
До начала съемок оставалось полтора месяца, и режиссер, Морган Холидей, посоветовал Джессике съездить на месяц в Индию, в древних город Ришикеш, лежащий на берегах священной Ганги. Он сам, когда был молод, бывал в тех краях, вдохновленный движением хиппи, и рассказывал Джессике массу таинственных, совершенно непостижимых умом вещей. Но одно дело — слушать рассказы других, и совсем другое — увидеть все своими глазами и прочувствовать.