Женщины определенного рода всегда крутятся вокруг таких, как Тим, так что сексуальный голод не мог быть причиной, пробудившей в нем желание переспать с ней. Тогда что? Уязвленное самолюбие самца? Или дикая прихоть развращенного богача? Неизвестно, сколько новых пороков он успел нажить за эти пять лет.
Бедняга Тим. Он прожил большую часть своей жизни, так и не испытав чувство естественной для каждого человека привязанности к кому-либо, не говоря уже о любви. Интересно, в какой семье он вырос? Кто его родители?
Джессике казалось, что такого человека, как Тим, не могла родить женщина. Он мог появиться на свет из сырости и темноты, из болотной топи или… из чрева ада. Может, он просто посланник темных сил?
Джессика вошла в ресторан и огляделась, ища свободный столик. Посетителей было немного, и, к ее радости, один из столиков на краю террасы был свободен. Она прошла к нему, и, как только села, у столика появился мальчик-официант.
— Черный кофе? — с улыбкой спросил он.
Джессика улыбнулась ему в ответ и кивнула.
Приятно знать, что всего за несколько дней персонал этого милого ресторана успел запомнить ее и предпочитаемый ею напиток.
Через несколько минут чашка дымящегося, ароматного кофе стояла перед ней, и, поблагодарив официанта, она склонила голову и осторожно отхлебнула.
— Доброе утро, киска.
Джессика вздрогнула всем телом и едва не выронила из рук чашку.
— Можно мне подсесть за твой столик?
Она не ответила, а только отвела взгляд и стала смотреть на Гангу.
— Я знаю, что задал глупый вопрос. Конечно, ты не хочешь, чтобы я сидел напротив. Но я все-таки сяду, потому что объясняться стоя очень неудобно. — Он отодвинул стул и сел. — Я пришел, чтобы попросить у тебя прощения за вчерашнее… даже не знаю, как это назвать… умопомрачение. Прости. Я был вчера слегка пьян и вел себя как… — Тим снова запнулся, ища подходящее слово.
— Как подонок, — помогла ему Джессика, продолжая смотреть на Гангу.
— Да, ты права, как подонок. И сегодня, когда я вспомнил об этом и представил себе, что ты пережила, меня охватил ужас. Я понял, что не смогу спокойно жить, пока не попрошу у тебя прощения. Я искренне раскаиваюсь, киска, и прошу меня простить.
Джессика молчала.
— Прошу тебя, киска, не молчи. Скажи, ты можешь меня простить?
— Не уверена, — сухо ответила она.
— Хочешь, я встану перед тобой на колени? — Тим сделал движение, собираясь встать со стула.
Джессика повернулась к нему и жестом остановила.
— Не нужно театра, Тим. Я ничего от тебя не хочу. Лучше просто уйди. Исчезни из моей жизни навсегда. Это и будет признаком твоего неизвестно насколько искреннего раскаяния.
— Киска, попытайся понять меня и простить. Я старею, у меня появляются странности. Я иногда совершаю поступки, в которых не способен дать себе отчета. Мой психолог говорит, что это вызвано кризисом среднего возраста. Я успел многого добиться в жизни, но до сих пор не знаю, любил ли я кого-то когда-либо. Сегодня утром, анализируя свое вчерашнее поведение, я понял, что ты была единственной женщиной в моей жизни, которую я не смог забыть. Я понял, что до сих пор таю в душе обиду на тебя за то, что ты бросила меня.
— Это ты меня бросил, Тим. Бросил как наживку в пасть акул. А вчера только лишний раз доказал, что в тебе не осталось ни капли человечности.
Он положил локти на стол и обхватил голову руками.
— Я глубоко раскаиваюсь в том, что причинил тебе, столько боли. И в прошлом, и вчера.
Может, мое раскаяние и есть проявление остатка человечности во мне?
Джессика пристально посмотрела на него.
Она впервые видела Тима Кэпшоу таким жалким и умоляющим. Может, он и вправду раскаивается? Если это так, то только великое сострадание Ганги могло заставить его раскаяться. Да, Ганга непростая река, если даже такой негодяй, как Тим Кэпшоу, окунувшись в ее святые воды, вдруг обернулся человеком.
— Что ж, Тим, я могу обещать тебе, что со временем прощу тебя. Простить тебя сейчас, в эту минуту, я не способна. Но я буду помнить о твоем раскаянии и когда-нибудь прощу. Очень надеюсь, что ты не лжешь как обычно, и в обмен на свое обещание попрошу тебя только об одном: оставь меня в покое. — Джессика посмотрела ему в глаза. Ох, как ей хотелось верить, что он не лжет.
Тим покорно склонил голову.
— Обещаю. Если нам придется еще когда-либо встретиться, то самое большее, что я сделаю, это поприветствую тебя и поцелую твою руку. Можно мне сделать это прямо сейчас в закрепление нашего договора?