— Мне об этом поведал сегодня в ресторане один индиец-массажист. Сначала он предлагал мне массаж тела, но, быстро сообразив, что я к этому не готов, принялся массажировать мои уши всякими духовными бреднями. — Рич снова загоготал. — Если тебе интересно, при встрече поделюсь.
— Спасибо, не надо. Во мне еще, слава Богу, не проснулась жажда к духовным познаниям.
Мои желания примитивны и просты, и одно из них я собираюсь осуществить не позже, чем завтра или послезавтра.
— Ладно, босс. Последую твоему совету и схожу завтра на прогулку. Пока.
— Буду ждать твоих звонков.
Тим положил трубку, пыхнул сигарой и потянулся к бутылке «Скотча».
За неделю в Ришикеше Джессика успела полюбить утренние встречи с гуру Симхой Махараджи. Ее тянуло на эти встречи как магнитом. Она чувствовала непрестанный поток радости, света и любви, исходящий от святого, и несколько раз неожиданно для себя подумывала о том, что могла бы остаться рядом с ним навсегда.
Любовь — это единственное, чего по-настоящему хочет каждая женщина, и присутствие святого дарило ей это переживание любви, переполняло сердце. Женщины ищут эту любовь, ждут ее от мужчин, но, оказывается, она живет внутри них самих, и для того, чтобы ее зажечь, нужна только искра извне.
В приподнятом настроении и слегка волнуясь, Джессика подошла к воротам ашрама, когда услышала за спиной голос Умы.
— Привет, Сати!
Она обернулась. Ума и Шанкар с неизменными улыбками на лицах приближались к ней.
— Привет, друзья. Давно не виделись.
Она поочередно обняла их.
— Ну рассказывай о своих похождениях. Уверена, что эти дни тебе не приходилось скучать, — сказала Ума и шепотом заговорщицы добавила:
— Ты видела его?
Джессика вздохнула и пожала плечами.
— Видела. И не одного, а двоих.
— То есть как двоих? — удивился Шанкар. У него что, при встрече с тобой произошло раздвоение личности?
Джессика и Ума рассмеялись.
— Подозреваю, что у него их гораздо больше, чем две, — сквозь смех проговорила Джессика, — но они, слава Богу, пока еще держатся вместе. Нет. Здесь появился еще один человек из моего прошлого, с которым я не виделась пять лет.
И она рассказала им о встрече с Тимом и о сцене ревности, которую Кевин устроил ей на мосту.
— Я пыталась все ему объяснить, но он не поверил. Как глупо…
Они вошли в ашрам.
— А ты знаешь, что он вернулся из джунглей на два дня раньше и разыскивал тебя еще позавчера? — спросила Ума. — Мы отправили его в твой ашрам, но, видимо, он не решился зайти к тебе вечером. Непонятно, что случилось с ним за время этого уединения, но это был нормальный Кевин. Таким мы не видели его очень давно. Он был необыкновенно взволнован и весь как будто сиял.
— А теперь снова померк, — уныло добавила Джессика.
— Это не надолго, — утешил ее Шанкар.
Они поднялись на портик и присоединились к группе людей, уже стоявших там. Ума и Шанкар огляделись, поприветствовали своих друзей. Джессика тоже обвела собрание глазами.
В конце портика между двумя саньясинами стоял Кевин. Его лицо было спокойным, сосредоточенным и бесстрастным. Но как только их взгляды встретились, по его лицу скользнула робкая, неуверенная улыбка, а глаза радостно вспыхнули. Их взгляды, словно уцепившись друг за друга, сплелись, смешались, растворились, стали одним.
Милый Кевин, говорила она ему глазами.
Я люблю тебя и знаю, что ты мой единственный в этом мире мужчина. Ты подарен мне судьбой, и я не собираюсь терять тебя. Я не имею права терять тебя. Ты мой, Кевин. Слышишь?
Джессика, моя долгожданная возлюбленная, говорили его глаза. Моя мечта, моя муза, моя страсть, моя жизнь. Я люблю тебя. Но почему ты не со мной?
В этот момент из комнаты появился Махараджи, и все взгляды в тот же миг устремились на него. Проходя мимо Джессики, святой только молча посмотрел на нее и покачал головой.
Джессика слегка встревожилась, но тут же успокоилась. Ей показалось, что Махараджи пытается предупредить ее о чем-то, но в то же время дает ей понять, что все будет хорошо. Она в ответ только с благодарностью склонила голову.
— Вы все еще здесь, — сказал Махараджи Уме и Шанкару. — Когда собираетесь домой?
— Через две недели, — ответила Ума.
— Хорошо, — сказал Махараджи. — Очень хорошо.
Когда святой отошел от них, любопытная Джессика шепотом спросила Уму:
— Почему он поинтересовался, когда вы уезжаете?
Ума грустно вздохнула.
— Потому что он не любит, когда люди засиживаются в ашраме и забывают о своих мирских обязанностях. Только нескольким саньясинам позволено быть рядом с ним постоянно.