Льюк шутливо дернул друга за ухо:
— Вот она, ваша благодарность, за то, что я, встав с рассветом, как раб какой-нибудь, потел на камбузе у плиты, чтобы приготовить вам пудинг с изюмом!
Дьюлам опять вздохнул, еще печальнее:
— Самый лучший пудинг с изюмом на Северном Берегу готовила моя мамочка!
Льюк усмехнулся и стал спускаться вниз:
— Конечно, я не твоя мамочка, Дьюлам. Может быть, нам стоило взять ее с собой?
— Да, надо будет так и поступить в следующий раз. Она управляется с половником не хуже, чем ты с мечом. Моя дорогая добрая мамочка! Твой Мартин частенько приходил к нам в пещеру попробовать ее яблочного пирога. Из сладких яблочек, с золотистой корочкой, горяченького, политого сверху ароматной глазурью! Я прямо чувствую его вкус! Льюк помог Дьюламу спуститься на палубу:
— Что ж, будем надеяться, что твоя мамочка и теперь подкармливает моего сына, и пусть он вырастет большим и сильным. А теперь хватит о пирогах! Ты отбиваешь у меня охоту есть мою собственную стряпню.
— От нее откажется любой нормальный зверь! — тихо заметил Вург, проходя мимо.
— Что ты сказал, Вург? — переспросил Льюк.
— Я сказал, что небо сегодня голубое!
Льюк сперва посмотрел наверх, а потом спокойно заметил Вургу:
— На судне есть куда худшие повара.
Вург приложил лапу к уху:
— Что-что?
Воитель подмигнул другу:
— Я сказал, что небо сегодня гораздо голубее, чем вчера!
Тени уже начали удлиняться, когда «Сайна» приблизилась к берегам Островов Близнецов. Льюк крикнул впередсмотрящему:
— Как там насчет красного корабля?
Кардо приставил ко лбу лапу козырьком:
— Никак, Льюк!
Вург облокотился на румпель:
— Ну, и что будем делать, приятель?
Прежде чем ответить, Льюк долго и внимательно разглядывал берега Островов Близнецов:
— Нет никакого смысла выходить в открытое море, когда «Сайна» в таком плохом состоянии. Не надо объяснять, чем это может для нас обернуться. Думаю, нам следует войти в пролив, что разделяет два острова, это хорошее защищенное место. Мы снова приведем «Сайну» в порядок, поправим мачту, сделаем новый кливер, залатаем паруса. Что-то вроде передышки и небольшого ремонта перед тем, как снова выйти в море. Как ты на это смотришь, Вург?
— Да, это звучит вполне разумно. Но как насчет красного корабля, Льюк?
— Наше судно сейчас не в том состоянии, чтобы преследовать красный корабль. Нам придется нагнать эти два дня потом, когда мы снова сможем плыть. Странно, Вург, но у меня такое чувство, что красный корабль где-то близко. М-да, может быть, все это — просто фантазии. Пройдет. Ладно, друзья, решено! Ведем судно в пролив. Пристанем к восточному берегу, где-нибудь посередине пролива.
Чуть позже, тем же вечером, Аккла нервно постучался в резную дверь каюты Вилу Даскара.
Вилу отложил в сторону карты, которые изучали они с Паругом, и властным голосом ответил:
— Входите!
Аккла бочком вошел и доложил:
— Капитан, все, как вы говорили: к вечеру корабль вошел в пролив и остановился где-то на полпути, пристал к восточному берегу.
Вилу не смог удержаться от самодовольной улыбки:
— Все, как я и предсказывал, Паруг.
Он опять повернулся к Аккле:
— Что это за корабль?
— Похож на судно корсаров, капитан, но никаких корсаров там и в помине нет. Вся команда — мыши, на вид крепкие ребята. Корабль пострадал от шторма. Я думаю, они зашли сюда, чтобы починить его.
Паруг вынул свою абордажную саблю и попробовал языком лезвие:
— Снаружи темно, капитан. Мы должны ворваться в пролив и налететь на них, как ястребы, когда они не ждут опасности.
Вилу отрицательно покачал головой на доводы крысы:
— Нет, нет, мой порывистый друг! Зачем нам нападать на корабль, который нуждается в ремонте? Надо предоставить этим мышам спокойно работать, привести в порядок свое судно, чтобы на нем опять стало можно плавать. А потом уж мы нападем на них и потопим их корабль. Пусть полюбуются, как пойдут прахом все их старания. Так будет гораздо изощреннее, не правда ли?
Секунду-другую Паруг соображал, потом его и без того уродливые черты исказила злобная беззубая усмешка:
— Хахаррр! Вы настоящий злодей, капитан!
Вилу скромно потупился:
— Я стараюсь. Аккла, как называется этот кораблик?
— Я неграмотный, капитан, но Блохастый знает кое-какие буквы, так он говорит, что корабль называется… что-то вроде «Сайна». Да, точно, «Сайна».
Тут, к удивлению обоих разбойников, их капитан налил своего вина и им тоже. Аккла и Паруг почтительно отхлебнули из своих бокалов. Вилу Даскар плохого вина не пьет!
Сам Вилу лишь слегка пригубил вино:
— М-м, «Сайна»… Ну, что ж, боже, спасай нас на «Сайне»!
Аккла и боцман тупо смотрели на капитана и молчали. Вилу отставил в сторону свой бокал и тяжело вздохнул:
— Это называется «игра слов», придурки! «Спасай нас», «на „Сайне»» — каламбур, не заметили?
Парочка продолжала стоять с разинутыми ртами, силясь уразуметь, что говорит капитан. Он повернулся к ним спиной, таким образом отсылая прочь тупых подчиненных:
— Идиоты безмозглые! Тупицы твердолобые! Убирайтесь с глаз долой, пока мое терпение не лопнуло! Пошли вон!
Аккла и Паруг с кислыми минами поставили свои бокалы, не осмелившись даже допить вино, и поспешили вон из каюты. Хорошее настроение оставило Вилу. Его всегда раздражало, что он окружен глупыми и грубыми животными, лишенными чувства юмора.
Съежившись в своем кресле, он попытался сосредоточиться на «Сайне» и ее команде. С чего бы такому маленькому суденышку преследовать такой огромный корабль, как «Пиявка»?
Что может сделать Вилу Даскару, грозе морей, кучка мышей? Они либо не в своем уме, либо отчаянные храбрецы. Что же, скоро ему станет ясно: то или другое. И им тоже! Бедные глупцы!
Вилу вышел из каюты и прошелся по палубе. Он чуть не столкнулся с крысой по имени Дробна. Когти Вилу Даскара впились в щеку крысы, он притянул перепуганного грызуна поближе. Вилу обезоруживающе улыбнулся ему:
— Скажи-ка мне, на что может рассчитывать мелкая рыбешка, если гоняется за акулой?
Щека Дробны неловко оттопырилась, морду его перекосило, и с губ закапала слюна. Он с трудом пробулькал:
— Ни… ни… ни на что, господин, рыбешка — против акулы… никакой надежды.
Вилу отпустил его, ласково потрепав по щеке:
— Отлично сказано, мой друг, отлично! Даже такой слабоумный, как ты, иногда в состоянии решить простую задачу!
И он пошел дальше по слегка покачивающейся палубе, оставив сбитого с толку Дробну потирать распухшую щеку.
28
Льюк поднялся рано, еще ночью. «Сайна» стояла у восточного берега пролива между двумя Островами Близнецами. Льюк следил, как зарождается новый день — тихий и влажный. Небо затянули низкие свинцовые тучи. Кардо вышел из каюты со старым щитом, который он использовал как поднос. Он нес на нем кружку чаю из одуванчиков с мятой и теплую лепешку, намазанную густым медом. Он подмигнул Льюку:
— С добрым утром, дружище! Вот, подкрепись. Все равно я встал до зари, так почему не попробовать испечь лепешки?
Льюк присел на моток каната и с удовольствием съел лепешку, запив ее горячим чаем. Он напряженно всматривался в два больших холма, которые при тусклом освещении, под тяжело нависшим серым небом казались мрачными и подавляли. Их вершины окутывал туман.
— М-да, Кардо, я не удивлюсь, если сегодня будет дождь. Очень вкусная лепешка, приятель. Где ты научился их печь?
Кардо посмотрел туда, где кончался пролив и начиналось открытое море.
— Этому рецепту научил меня Бью. Мне так не хватает нашего зайца! Он был мне другом.
Льюк положил лапу на плечо Кардо:
— И мне. Как странно: мы никогда не знаем истинной цены нашим друзьям и близким, пока они с нами. Ладно, дружище, держись! Я слышу: команда просыпается. Если станем распускать нюни, только хуже станет. Лучше все время занимать себя чем-нибудь, верно?