Выбрать главу

— Виллаг, Григг, Живодер, приведите ко мне этого… Льюка.

(Льюку сняли кольцо с шеи, оставив только ручные кандалы. Живодер замахнулся на него кнутом:

— На верхнюю палубу, мышь! Пошевеливайся!

Льюк презрительно усмехнулся:

— Только попробуй ударь меня, и я задушу тебя этим самым кнутом!

Лапа Живодера дрогнула и повисла. Он и сам не знал, кого больше боялся: сумасшедшую черную белку или эту строптивую мышь. Льюк прошел мимо надсмотрщика с гордо поднятой головой и, направляясь к лестнице, кивнул Денно и Дьюламу.

Вилу Даскар положил в рот виноградину и, тщательно пережевывая ее, смерил взглядом Льюка:

— Виллаг, стул для нашего гостя!

Льюк коротко бросил:

— Я постою.

Указав на жареное мясо, фрукты и вино, Вилу сказал:

— Угощайся, Льюк. Ты, должно быть, голоден. Поешь и выпей. Еда хорошая — мне подают все самое лучшее.

Хотя у Льюка текли слюнки при виде такого изобилия, он покачал головой:

— Я не стану есть со стола убийцы.

Вилу пожал плечами:

— Как знаешь. Я велел привести тебя, потому что хочу услышать побольше о твоих спрятанных сокровищах. Откуда они у тебя взялись?

Вилу получил короткий сухой ответ:

— Мне нечего больше тебе сказать. Я проведу тебя туда. Говорить больше не о чем.

Вилу вытащил свой ятаган с костяной ручкой и приставил лезвие к шее Льюка:

— Смерть бывает разная: бывает легкая и быстрая, один удар — и все, а бывает медленная и мучительная… А ну говори!

Льюк поднял скованные лапы и отвел ятаган разбойника:

— Если ты убьешь меня, быстро или медленно — все равно, ты никогда не найдешь моего тайника. Только тронь меня или моих друзей — и ты никогда не получишь сокровищ моего племени!

Вилу воткнул свое оружие в палубу. Ятаган слегка покачивался. Разбойник кивнул и улыбнулся:

— Ты не знаешь, что такое страх, Льюк, ты не похож на других. У меня ты бы быстро выдвинулся. Может быть, даже стал бы моей правой лапой, вторым на этом корабле.

Льюк ответил ему с презрительной усмешкой:

— Да, Даскар, уж ты бы сделал из меня настоящего воина, научил бы меня убивать беззащитных, а после убегать на этом красном корабле. Тебе и твоим разбойникам никогда не устоять в честном бою против настоящих воинов. Трусы, преступники, отбросы, грязная пена — вот кто вы все, капитан «Пиявки»!

Здоровенный разбойник — ласка по кличке Дубина — оказался неподалеку и слышал слова Льюка. Желая выслужиться перед Вилу Даскаром, он выхватил свой кинжал, бросился на скованного пленника и взревел:

— Никто не смеет так разговаривать с нашим капитаном! Ты умрешь! Я прикончу тебя!

Дубина был крупный и сильный, но у него не было быстроты реакции Льюка. Ласке попало наручниками промеж глаз, а потом Льюк сжал его лапу с кинжалом и принялся выкручивать ее. Дубина оказался в ловушке и упал на спину. Льюк упал на него, придавил его своим весом и вонзил его собственный кинжал ему в сердце.

Потом Льюк с быстротой молнии вскочил, выдернул из груди разбойника окровавленный кинжал и нацелился прямо в горло Даскара. Тот засмеялся и в знак одобрения постучал рукояткой ятагана по столу:

— Грамотно! Ты настоящий воин, Льюк! Ну, теперь, когда ты вооружен, попробуй убить меня.

Разбойники уже сбегались. Они плотным кольцом окружили Льюка. Тот расслабился и спокойно стоял, опустив лапу с кинжалом. Вилу Даскар встал и слегка поклонился. Он знаком дал приспешникам понять, чтобы расступились, и указал ятаганом на Льюка: — Поздравляю. Ты не только храбр, но и мудр.

Льюк обвел взглядом всех собравшихся разбойников:

— Силы не равны, Даскар. Однажды я убью тебя. Но я выберу для этого подходящее время и место!

Горностай улыбнулся, покачал головой и произнес:

— Неплохо сказано! Мне нравится иметь дело с врагом, у которого есть кое-что в голове. Отвести его вниз и приковать к веслу.

Вж-ж-жик!

Никто и шевельнуться не успел — Льюк метнул кинжал, и он вонзился в мачту, прямо над головой Вилу Даскара.

— Иногда кинжал вернее меча. Запомни это, горностай!

Льюка тут же скрутили. Вилу Даскар стоял над ним и трясся от ярости. Дрожащей лапой он взял меч и занес его над головой бесстрашного раба, потом, одумавшись, процедил сквозь зубы:

— Вниз его, с глаз долой!

Разбойники схватили Льюка и поволокли обратно в Яму Смерти, на нижнюю палубу.

Тяжелая мокрая ласта Болвага похлопала Вурга по щеке и разбудила его. Морской лев снова был в воде.

Стояла ночь. Шли уже вторые сутки с тех пор, как они покинули Острова Близнецы.

— Вург, дружище, просыпайся. И растолкай Бью. Смотрите! Вот он, Деревянный Остров. А вон красный корабль.

Лунные блики плясали на фосфоресцирующей поверхности воды. Примерно в часе хода стояла на якоре «Пиявка». Она была совсем близко от берега, от лесистого островка в море.

Бью протер глаза и сонно пробормотал:

— А он неплохо смотрится в лунном свете, будь он неладен!

Болваг сполз с плота в воду:

— Ага! Красивый. И очень опасный. Ну, попутчики, тут мы распрощаемся. Вряд ли я вам пригожусь на суше, да и на корабле тоже. Мое дело — доставить вас сюда.

Вург помахал доброму великану:

— Спасибо тебе, Болваг! Ты очень нам помог. Удачи тебе и твоим бутылконосым, кстати, им тоже передай большое спасибо!

Бью присоединился:

— Ну, прости-прощай, старый хитрюга! Я бы на твоем месте все-таки берегся акул. Не забывай, как они обошлись с твоей неосторожной тетушкой, и не зевай! Ах да! И передай от меня привет тем бутылконосым ребятам. Они вообще-то ничего, симпатичные, только вот плюются и как-то странно вскрикивают. Ну, пока!

Болваг нырнул и больше не показывался.

Теперь они остались одни и могли полагаться только на собственные силы и сообразительность. Лежа на плоту, они гребли лапами и обсуждали создавшееся положение. Они были еще слишком далеко от «Пиявки», чтобы там их могли услышать.

— Ну что ж, Бью, вот мы и добрались. Каковы будут наши дальнейшие действия?

— Это же очевидно, мой дорогой! Мы должны вызволить наших друзей из рабства, будь оно неладно!

— Ха! Это-то понятно, но мало чего мы добьемся, если сейчас объявимся на «Пиявке» и бросим вызов разбойникам, ведь правда?

— Конечно! Вот если бы нас было хотя бы трое… Нам нужен план, тактика, идея… А лучше и то, и другое, и третье. Ну-ка, Вург, пошевели своим мышиным серым веществом! Ты ведь знаешь: я больше организатор, чем мыслитель.

Пока они подплывали все ближе и ближе к смертоносной красной громаде, Вург взвесил все «за» и «против», и у него возникла идея:

— Бью, ты видишь эти парусиновые кранцы, что висят вдоль бортов «Пиявки»?

— Еще бы мне не видеть! Большие штуковины, некоторые из них побольше нашего плота будут. А что?

— Я вот подумал, что мы тоже могли бы стать таким кранцем.

— Ну, допустим, но зачем это нам?

— Понимаешь, я заметил, что в кормовой части кранцы висят довольно низко. Что если мы обрежем один из них, и пусть себе плывет. А мы тем временем привязываем вместо него наш плот…

До Бью вдруг дошло. Мысль его стала развиваться в том же направлении, что и мысль Вурга.

— Точно! — воскликнул он. — Великолепно! Оттуда мы ночью сможем переговариваться с нашими друзьями, прикованными к веслам.

— Ну да! Дать им знать, что мы здесь, возможно, стащить какое-нибудь оружие и вызволить Льюка и остальных!

— Честное слово, я рад, что придумал этот план! Что ты остановился, Вург? Давай, греби веселей! Пошевелить мозгами и придумать что-нибудь — это я могу, но требовать от меня, чтобы я еще и греб, — это уж слишком!

— Да заткнись ты, Бью! От тебя больше шума, чем от всех бутылконосых вместе взятых!

— Ах, простите! Уж эти мне слабонервные мыши!

— Хватит молоть языком, работай лучше лапами!