– Обращайтесь, госпожа. Вы знаете, где найти нас, – неловко почесав затылок, сказал он.
– Кто это? – взявшись за тарелку с кашей и куриными сосисками, спросил Дориан, когда Ахмет скрылся в своём доме.
– Добрые люди, по просьбе Бастет приютившие меня на время, пока я… не восстановлю свои силы.
Руки Мираксес задрожали с новой силой, и она расплакалась. Внутри меня всё сжалось от боли и страха, с которыми я старательно справлялась последние дни. Но они передались мне от неё, когда я прижала её к себе, баюкая в объятиях.
– Когда врата в Дуат открылись, Мираксес была в отеле в Каире, – прошептала Вивиан, с фальшивым интересом разглядывая свои ноги. – Плоть и душа хранительницы и божества связаны. Она увидела то же, что и ты.
– А потом мы нашли её в женской колонии, куда поместили некую гражданку Франции по имени Агата Ришар, за то что каким-то одним богам известным образом она прорвалась внутрь пирамиды и переломала в саркофаге древнейшее наследие Египта, – усмехнулся Дориан.
– Ты звала меня, – всхлипнула Мираксес. – Так неистово и отчаянно, что я не ведала… не ведала, что творила. Голос привёл меня в пирамиду…
Я посмотрела на её стёртые в кровь пальцы и с ужасом представила, как она пыталась… разобрать саркофаг, чтобы попасть в Дуат?
– Я пришла в сознание лишь в следственном отделении, где мне сказали ждать судебного заседания.
– Как ты уже поняла, – открывая пиво в покрытой инеем стеклянной бутылке, продолжал Дориан, – мы не совсем легально забрали её после того, как местный суд впаял нашей расхитительнице гробниц пару лет за порчу культурного достояния.
Всё это время в крохотной квартирке в Париже жила одна древняя хранительница и сбежавшее из своего мира божество. Аника и Агата Ришар были лишь физическими оболочками. Узнав правду, мадам Розетта пришла бы в восторг и настоящий ужас. Как и вся французская знать. Как и весь мир.
Я с трудом переваривала услышанное и держалась из последних сил лишь потому, что чувствовала ответственность перед Мираксес. В отличие от меня, у неё не было достаточно времени, чтобы справиться с паникой и непониманием.
– А вы? – преодолев неловкое молчание, решилась я. – Что почувствовали вы?
– Что это конец, – ответила Вивиан, задержав на мне взгляд. – Какой бы ни была причина, по которой Осирис попросил тебя запереть врата в Дуат, ты не справилась. А значит, конец чего бы то ни было близок.
– Разве вы не помогали… – Я не знала, как его называть, но не эта путаница заставила меня запнуться. Какое бы имя он ни предпочитал, было тяжело произнести любое.
– Габриэлю. Теперь у него новое имя. И да, – Вивиан собрала заметно отросшие чёрные волосы в хвост и погладила себя по вспотевшей шее. Попросив у Дориана холодную бутылку пива, она приложила её к затылку и прикрыла глаза, продолжив: – да, мы помогали ему, потому что связаны душой и…
– Плотью.
– Именно. Но я никогда не хотела, чтобы всё вышло так, как вышло. То, что было заперто в Дуате веками, должно было оставаться там, раз на то была воля Источника.
– Те, кто был заперт, – поправила я.
Девушка улыбнулась так, что мне стало неприятно.
– Ни один учебник истории ещё не смог приблизиться к примерному перечню тварей, проживающих по другую сторону Нила. Боги – лишь часть проблемы, касающаяся скорее тебя. Людям придётся несладко, когда наружу полезут голодные демоны.
– Демоны? – Я подавилась собственными словами.
– Люди, сбежавшие с Суда и навеки обречённые бродить по пустыням Дуата.
Там, где происходил медленный, болезненный, но всё же процесс принятия ситуации, всё вновь перевернулось вверх дном. Демоны. Мне ведь только их и не хватало, чтобы окончательно разочароваться в научной картине мироздания, каким-то образом выкрутившей всё в пользу эволюции от обезьяны.
– Вивиан, – раздражённо перебил её Дориан. Мираксес зарыдала пуще прежнего. Попытка успокоить неловкими поглаживаниями по золотистым волосам провалилась, и я подала ей стакан воды.
– Ты всегда был на стороне Габриэля. Как и ему, тебе наплевать на людей, – Вивиан резко ощетинилась. Никогда прежде не слышала, чтобы она отвечала Дориану с такой неприязнью. Неприязнью к его выбору.
– Потому что мы не люди?
В ответ раздалось негромкое шипение.
– Но как так получилось? Как я сбегала от Га… Габриэля столько столетий?
– В том, чтобы водить всех за нос, тебе когда-то не было равных, – подмигнул Дориан.
На улице стемнело, стало заметно прохладнее, но не столько дневная духота, сколько пыль в воздухе мешала нормально дышать. К ночи становилось только хуже. То, что мчалось на нас из сердца пустыни, к утру засы́пало все дорожки песком.