— Эльза, пойдемте со мною, и я сделаю вас своею королевой, — с надеждой спросил Эльзу принц.
— Милый принц Ронри! Я бы с радостью ушла сейчас с вами, и, я знаю, что всю жизнь была бы вам предана, и мы прожили бы счастливую долгую жизнь, — с грустью сказала королева, — Но я не могу этого сделать. Я дала слово, что убью Магнуса, и не могу никуда уйти, пока не выполню его.
— Забудьте вы о своей клятве. Теперь, когда мертва ваша наставница, вы никому ничего не должны, — горячо произнес Ронри.
— Я дала слово ученицы ведьмы, Ронри. А если ученица не будет держать своего слова, то ей никогда не стать ведьмой. И, скажите, кому нужна такая бесхребетная королева, которая не держит своего слова.
В коридоре послышались торопливые шаги, это стражники короля Магнуса искали Ронри-младшего.
— Принц, бегите, скоро они перекроют весь город, и тогда вам не уйти, — королева сняла с пальца кольцо, — Вот возьмите кольцо. Покажите его стражникам у ворот, и вас выпустят из города.
Принц подошел к королеве и поцеловал ее в губы. Это был первый неумелый юношеский поцелуй, зато он был очень нежный и горячий, в нем было столько чувственности. Затрепетали ее губы, запылали щеки, груди налились приятной тяжестью, и вниз по животу подул освежающий ветерок.
— До встречи королева, я вас найду, даже если пройдет тысяча лет.
Принц открыл дверь, и скрылся в темноте подземного хода.
— До встречи, мой принц, — с надеждой прошептала Эльза.
Глава 18 Войска Магнуса выходят в поход
На рассвете, пьяные войска короля Магнуса выходили их города. При выходе из ворот, с левой стороны, на наспех сколоченных досках, лежало мертвое тело ведьмы, чтобы рыцари знали о свершившемся правосудии. (Ведьма лежала слева от ворот на настеленных прямо на грязную влажную землю, прогнивших досках). Ее мертвенно-белая кожа только подчеркивала правильные черты прекрасного лица. Выпирающие вверх, два красивых бугорка грудей, приковывали взгляд, и обнаженные выше колен, крепкие стройные ноги, напоминали о том наслаждении, которое могут доставлять женщины. Вместо ненависти к отравительнице, в сердцах рыцарей, непроизвольно, возникало восхищение красотою ее мертвого тела.
Это как юноша, который срывает прекрасный живой цветок и несет его погибающее тело своей любимой девушке, в надежде на то, что на этот раз, она проявит благосклонность. Девушка вдыхает аромат умирающих лепестков, восхищается красотой его распадающейся плоти, берет за руку юношу и ведет его в кусты.
После того, как мимо ворот прошла последняя колона рыцарей, двое стражников загрузили тело ведьмы в скрипучую повозку. Сверху на нее положили две лопаты, перекинули через грудь луки, чтобы, если повезет, настрелять рябчиков, и повезли повозку в лес. Им приказали в укромном тихом месте выкопать глубокую яму и закопать тело отравительницы.
Земля в месте захоронения была мягкой, и стражники быстро откопали могилу. Осталось лопат двадцать земли выбросить. Остановились они дух перевести. Отдышались и один из них говорит:
— И почему ведьмы такие красивые? У нас ведьма в селении жила, глаз не оторвать. Когда по улице шла, все мужики останавливались. А она на них ноль внимания. Мы то ей кто, ей королей да принцев подавай. С самого малолетства всем говорила, что ведьмой станет. Уж не знаю, как, но в двенадцать лет уговорила она отца отвезти ее к ведьмам. Вернулись они через пару дней, а соседи ее не узнают. Вся такая деловая, серьезная, хозяйственная стала. А энергии у нее на семерых было. Идем мы как-то всем селом свеклу убирать, все только до середины ряда добираются, а она уже второй заканчивает. Свеклу выдирает и в телегу забрасывает. Ни одного раза не промахивается.
Еще стала она ножи метать. Выйдет во двор и в дерево метает- это на нее такую обязанность ведьмы наложили. Как только время наступает, бросает она все, даже если только две свеколки собрать осталось или пол рукава на рубашке достирать, и идет заниматься со своими ножами. Через три года она ножи метала, с арбалета так точно не попадешь. Мы, детвора сельская, идем по дороге, а возле дороги дерево стоит, шагов сорок до него. Сын лавочника и говорит: «Попадешь, вон в то пятно на дереве, кружку молока тебе принесу». Договорить еще не успевает, а нож уже в пятне торчит. А движения у нее быстрее молнии, никто ничего заметить не успевал.
Взял первый стражник в руки лопату, а второй и спрашивает: «И что с ней стало дальше?» Прислонил он лопату к стенке могилы и продолжает:
— Еще она под водою сидела. Залезет в воду, сядет на дно и дышит. Через трубку воздух вдыхает, а сквозь воду выдыхает. А в семнадцать лет, у нее такая тонкая трубка была, чтобы один вдох сделать время двух песен пройдет. У нас в деревне никто через такую вдохнуть не мог-воздуха не хватало. Вот такая была ведьма.
— И зачем это ей? Она что, под водою жить собралась? Вот некоторые бабы дурью маются.
— Это точно. А еще она читать училась. У нас в селе женщина жила грамотная. Так вот, возьмет она крынку сметаны, и идет к ней буквы учить. А вся ее семья, в эти дни, сыворотку пьет.
— Вот дурачье. Зачем девке грамота?
— И я о том же. Все село ее родителям об этом говорило. А родители ее, глупые, во всем ей потакали. Хочешь ножики кидай, хочешь сиди, книжки читай, и какой в них прок, а хочешь болтайся пол дня в реке да дыши через трубочку.
— Ну, а с парнями у нее как? Ну, это дело. Ты же говоришь красавица была.
— Да никак. Никого не подпускала, дура. Сейчас один случай расскажу, ухохочешься. Жил у нас в деревне полудурок один. В поле выйдет, ножки согнет, палку в руки возьмет и на полусогнутых ногах по полю ходит и палкой машет. Люди ему говорят: «Иди работай, богатства зарабатывай.» А он им в ответ: «Рыцарем хочу стать, а потом королем.» Аха-ха. Представляешь?
— Это еще что, у нас один дурачок крылья на руки надел, и с крыши прыгнул. Переломался весь, лежит, еле дышит, и говорит: «В следующий раз другую конструкцию крыльев сделаю.»
— Аха-ха, и что сделал?
— Да нет пока. Некогда ему. Король пригласил его стенобитные машины строить. Сейчас живет в трехэтажном доме со слугами и кухаркой. На герцогине женился, красивая вся такая из себя. Вот почему меня мама придурком пустоголовым не родила?
— Это да. Так вот, у соседа этого придурка-рыцаря, лук старый от деда остался. Так он соседу предложил его на козу обменять. Сосед сначала не поверил, а потом смотрит, а этот придурок серьезно говорит. Ну и обменял. Везет же некоторым. Короче, стал этот горе-рыцарь из лука стрелять, утром в поле выходит и до вечера стреляет. А ведьма эта видит, что у него ничего не получается. И говорит ему: «Ты вино не пей, мясо по таким-то дням не ешь, а в такой-то день вообще не ешь, и дышать учись». Вот ведь бестолковая, а этот придурок ее слушает и все выполняет. А через некоторое время она решила его научить правильно лук держать. Ногу за ногу его переступила, сиськами в спину ему уперлась, он стрелу держит, а она сверху его руки свою руку кладет и смеется, и веселится, и его хвалит, на голове волосы ему поправляет. Ну два сапога пара, правда дурных. Придурок и решил, что любовь это она так выражает. Как раз время сенокоса было. Ну наблюдает этот драный рыцарь, в какой стог ведьма спать залезет и ночью туда. А тут «Бах, бабах». Вылетает этот придурок без штанов, под глазом синяк светится, на пол лба шишка, а мужское достоинство стоит, аж посинело. Бабы покраснели, но глаз с его достоинства не опускают. Аха-ха. Мужики смеются. Аха-ха.
— Аха-ха. И что потом? — спрашивает второй стражник, задыхаясь от смеха.
— Ты не поверишь. Приходит этот жених-неудачник с утра на сенокос и во весь голос заявляет, что станет лучшим бойцом на мечах и лучшим стрелком из арбалета, а потом вернется и женится на ведьме, даже если она уже будет замужем. Ну не остолоп, а? Она теперь его дама сердца. А еще он вино до конца жизни пить не будет, три дня в неделю у него будут бескровными, а еще один день он вообще без еды и воды обходится будет. Вот скажи мне друг, зачем тогда жить? Ушел он в общем.