Генри пожал плечами:
– Понятия не имею. Холмсли Вейл – не самое дружелюбное место на земле, но страшно представить, что кто-то мог сотворить такое. Конечно, наша семья не пользуется расположением или особенной любовью соседей, но у нас никогда не было открытых конфликтов ни с кем. И особенно все это не вязалось с Джинни, которую все обожали. Чтобы кто-то мог прийти и убить лучшего человечка в округе? Нет, это в голове не укладывалось, хотя поначалу и казалось убедительнее версии самоубийства.
– Когда вы узнали, что это был суицид?
– На следующий же день. Если вид мертвой Джинни принес с собой самые бурные реакции, то известие о самоубийстве парализовало родителей. Они, да и я тоже, поверить в это не могли. Джинни не была человеком, способным на самоубийство. Да она была последним человеком, от которого этого можно было ожидать. Тем более вся эта жестокость и какая-то… Не подумайте, что я хочу обесценить эмоции Джинни, но в том, что она сделала, была какая-то театральщина, истерия, какой-то кич. Все это было на нее так непохоже, так вызывающе дико.
– Еще и стихи эти… – не сдержалась я.
– Ах да, стихи, – с усмешкой кивнул Генри. – Жутковатый стишок Джинни Харди. До сих пор не понимаю, что это было, что на нее нашло. Но эта страшилка в рифму не характерна для моей сестры больше, чем самоубийство. Да, она была творческой личностью, притом совсем еще юной. Ну, знаете, подростки и сами по себе довольно экзальтированные, впечатлительные, рассуждающие абсолютными категориями. Но Джинни все это как будто обходило стороной, с ней никогда не возникало проблем. Вернее, так казалось. А проблемы, конечно, у нее были, раз случилось то, что случилось.
– Наверное, сложно не винить себя за то, что не замечал проблем близкого человека, – сказала я.
Генри, кажется, почувствовал в моих словах понимание:
– У вас тоже покончил с собой кто-то из близких?
– Нет, – запротестовала я. – То есть да. Но там немного другое было дело.
Я совершенно запуталась и растерялась. Все еще не могла до конца осознать, что далекое и печальное прошлое имело непосредственное отношение ко мне и к моей семье.
– Почитаете, может, когда-нибудь мою книгу, думаю, будет понятнее, – неловко подытожила я.
– Обязательно это сделаю, – ответил Генри, внимательно меня рассматривая. – В тот момент, когда все произошло, я не винил себя. Тогда я просто впал в ступор, не было понимания, как это произошло и что делать дальше. Из-за того что от версии убийства отказались, мы с отцом смогли вернуться домой. Полицейские расспрашивали нас о Джинни, копались в ее вещах, но ничего интересного не нашли. Вселенная Джинни была наполнена учебой и стихами. Никаких тайных параллельных жизней Лоры Палмер[1], абсолютно нормальное существование слишком хорошей для этого мира девочки-подростка.
– Она не оставила других записок, кроме стихотворения?
– Нет, ни одной.
– Возможно, она вела дневник?
– Да, вела, но в нем не нашлось ничего, что объяснило бы ее поступок. Да и в пару последних месяцев она его забросила. Словом, одни вопросы, и никаких ответов. Отец был совершенно сломлен – вот кто действительно себя винил в смерти Джинни. Бегал по всему Холмсли Вейл, разговаривал со всеми, чтобы разобраться в причинах ее поступка. Но все без толку. Никто не мог ему ответить, почему его дочь убила себя. Знаете, чужое горе пробуждает в людях внутренний эгоизм, думаешь: хорошо, что это случилось не со мной, не с моим ребенком. Или начинают выдумывать причины типа: «Ну, это же богатая семейка, дети в ней избалованы, – наверное, родители купили ей пони не того цвета». Не удивлюсь, что многие даже злорадствовали и говорили, что так нам и надо. Вот только Джинни ни в чем не была виновата. Она этого не заслужила.
Рассказ расстраивал Генри все больше, а мне все больше хотелось ему как-то помочь.
– Мне кажется, отец поступил так с собой в итоге, потому что не нашел ответов. И как будто хотел таким образом стать ближе к Джинни. Он так и написал в записке: ушел за своей маленькой девочкой, чтобы ей не было одиноко. Хотел на том свете узнать, что он сделал не так, почему не смог ей помочь. Почему не был хорошим отцом, чтобы она пришла к нему и рассказала, что ее волнует. Он бы мир перевернул для нее. Но она не пришла, а он себя за это не простил.
– А ваша мама?
– Мама надолго зависла в стадии отрицания: не принимала смерть Джинни. Когда она вернулась из больницы, начала жить своей обычной жизнью. Меня это пугало, отца раздражало, но его почти и не бывало в доме в то время. Врачи прописали маме различные таблетки, не уверен, что она их принимала. Наш дом пару недель напоминал сцену какого-то театра абсурда. И когда я думал, что хуже уже быть не может, отец покончил с собой. Для мамы это стало новым триггером, который вывел ее состояние на новый кошмарный уровень. Я уже никогда не видел ее прежней, такой, как до смерти Джинни. Сейчас она находится в одной хорошей больнице в паре часов езды отсюда. Я иногда приезжаю, хотя она уже не узнаёт меня. Или делает вид, что не узнаёт. Такая вот печальная история семьи Харди. Если честно, не представляю, как вы из нее сможете сделать роман, который люди будут с интересом читать.
1
Лора Палмер – персонаж книги Джона Томпсона «Кто убил Лору Палмер», погибшая при загадочных обстоятельствах.