– Ну ладно, я этот рисуночек возьму, мало ли, пригодится… – пробормотал Старыгин, свертывая бумагу.
– Попрошусь в какой-нибудь зал поспокойнее, – горестно вздохнула Лидия Александровна, – сил больше нету. В мои-то годы такие переживания!
Она была уже в том возрасте, когда женщина, вспоминая о годах, не ждет немедленных многословных уверений в том, что она еще достаточно молода и прекрасно выглядит, посему Дмитрий Алексеевич поскорее распрощался.
Однако странный рисунок не давал ему покоя. Хорошо бы, конечно, побеседовать с Леговым, узнать, что говорила та сумасшедшая перед смертью, возможно, это прояснит кое-что. В одном Старыгин был уверен – это вовсе не она сделала рисунок. У преступницы при жизни явно были проблемы с психикой – неуравновешенность, неумение сосредоточиться, мысли расплываются, руки трясутся… Здесь же чувствовалась твердая рука профессионала.
Запищал мобильный телефон – это Старыгина искала секретарь замдиректора Эрмитажа.
В кабинете он застал неугомонную Агнессу Игоревну. В уголке тихонько пристроился Крестовоздвиженский.
– Дмитрий Алексеевич, – немного помолчав, обратился к нему замдиректора, крупный, необыкновенно полный мужчина, – мы вот тут посоветовались…
Чувствовалось, что слова даются ему с трудом. Старыгин сразу же заподозрил неладное. Когда начальство мнется и вздыхает, ничего хорошего не жди! Либо поручат какую-нибудь срочную, муторную работу, либо ушлют в такую глубинку, что и телефонной связи там нету.
– Просто не знаю, как начать! – рассердился замдиректора. – Агнесса Игоревна, вечно вы меня втягиваете в авантюры!
– Дмитрий Алексеевич, голубчик! – Агнесса отмахнулась от начальства и ринулась в атаку. – Дорогой вы мой! Поезжайте в Чехию!
– Да что я там потерял? – От неожиданности Старыгин высказался не слишком вежливо.
– Не вы, а мы! – пылко воскликнула Агнесса. – Мы все потеряли! Картину Рембрандта!
– Ну-у, – Старыгин отвернулся и махнул рукой.
– Дима, я ведь серьезно. Ведь у вас еще виза действует, с тех пор как вы в Прагу ездили на конгресс, так? А я уже звонила Мирославу Пеште, он готов вас принять. Хотя вам, в общем-то, к нему и не надо, потому что Пешта обещал познакомить вас с доктором Абстом, это как раз тот человек, кто хорошо знаком с русским коллекционером, который приобрел ту голландскую картину. Дима, ну, пока суд да дело, вы бы разузнали кое-что приватно, а?
– Но позвольте, ведь будет официальное расследование, я-то тут при чем?
– А при том, что в прошлом году… – запальчиво начала Агнесса Игоревна, но ее прервал замдиректора:
– Успокойтесь, и хватит бесполезных разговоров! Мы не можем никого заставлять! И вообще, идея эта была неверной! Пускай все идет своим чередом – завтра приедет представитель страховой компании, они будут проводить расследование, а вы…
– А у меня вообще отпуск! – брякнул Старыгин.
– Просто сердце разрывается! – вздохнула Агнесса Игоревна. – Видно, пропала картина совсем. Какой позор для музея!
Поднявшись в мансарду, Черный Человек толкнул дверь мастерской и вошел внутрь.
Мейстер Рембрандт с мрачным лицом стоял перед огромным полотном и, прикрыв ладонью левый глаз, смотрел на фигуру в левом углу. Ученик, молодой Ламберт ван Домер, растирал краски.
– Здесь не хватает черного! – проговорил посетитель вместо приветствия.
– Вы думаете? – Рембрандт покосился на него. – А на мой взгляд, эта сторона и без того темновата!
– Попомните мое слово – со временем эта картина станет куда темнее! Гораздо темнее, словно дело происходит глубокой ночью. Впрочем, я пришел не для дискуссии о колорите вашей картины.
– Да? – язвительно осведомился Рембрандт. – А для чего же? Все, что вы говорили мне в прошлые свои визиты, было, прямо скажем, не слишком разумно!
– Каждый судит в меру своего разума. Попросите вашего ученика на какое-то время покинуть нас…
– Зачем это? – Рембрандт подозрительно окинул фигуру гостя. – У меня нет от него тайн!
– Вы ошибаетесь, – Черный Человек усмехнулся. – Вы что – рассказываете молодому ван Домеру и о ваших делишках с иностранными торговцами, которым тайно сбываете кое-какие работы, чтобы деньги не попали к вашим кредиторам?
– Ламберт, выйди! – торопливо проговорил художник. – Пойди к Гертджи, может быть, ей нужна помощь!