-- Смотря сколько выпить, - слабо сопротивлялся Петручио. Но разглагольства Плохиша перешли на важность доталкивающего момента, неизвестные наукам группы мелких мышц и прочие архиважные приложения усилий в подготовке к соревнованиям. Первый ящик значительно опустел.
Через пару часов, разглядывая растущую гору опорожненных бутылок и пустынную коллекцию импортных сигарет, Петручио задумался о грозящих неприятностях.
Как видно привлеченные громкими и значительными разговорами, в облезлую дверь комнаты стучали пару раз неизвестные проверяющие. Плохиш замирал на минутку, не выпуская горлышка изо рта, но сигнала к действию не подавал.
Время от времени, дабы разрядить мусорную ситуацию, Петручио открывал окно и метал вниз с третьего этажа пару-тройку пустых бутылок. Иные не долетали до кустов и бились с грохотом об асфальт. Жильцы снизу разражались паническим, но привычным к неприятностям криком.
Еще через пол часа в руках отрока, с неведомой книжной полки, оказалась известная детворе книга "Хижина дядя Тома". Правдивая повесть о нелегкой негритянской судьбе и несправедливых владельцах фазенд вызвала мерзкую икоту и стремление допивать пиво одним глотком. Бутылки разрывались гранатами, увеличивая накал воя с нижних этажей.
Решивший проблему единым взмахом, Плохиш выкинул из окна опорожненный ящик с тарой, вызвав вовсе исключительно мерзкие причитания и богохульства. Водку допили, пора было идти к девкам. Квасец утверждал, что оные имеются на верхних этажах, и уже причмокивал полным предвкушения рыльцем.
Наконец, троица выбралась из Саромудова логова и оглядывая бычьими взглядами нелепых сожителей коридора направилась на четвертый этаж. Лестница вверх поддавалась большими трудами. Плохиш заново загундел чегой-то о важности доталкивающего момента и тренировке координации.
Хором уткнулись в чью-то вполне приличную дверь. Плохиш зыркнул на Квасца. Тот кивал осоловело, но настойчиво.
-- Дево-очки! - дурным голосом проорал предводитель и бухнул тяжелым кулаком в хлипкую общажную дверцу. С тылу пьяно икал и повизгивал улыбчивый и чудно любезный Петручио.
-- Дево-очки!!!
Там за дверью занялся приглушенный шмон. Кто-то тихо сопел в замочную скважину. Затем, изучив обстановку, задвигали шкафами, подпирая заграждение изнутри.
-- А вот я вам, бл...! - Плохиш произнес волшебное для сезамов слово, разогнался от противоположной стенки выбил дверь с петель с маху.
За медленно рассеивающейся пеленой пыли, заняв неплохую позицию у угла опрокинутого шкафа, стоял немолодой, но привычный к битвам с абитурой преподаватель. Вооружен он был килограммовым молотком и решительностью, что хуже будет еще. Решительный оскал рта предвещал долгую и кровавую битву.
-- О бл..., - опять произнес волшебное слово приветствия Плохиш. - Не туда попали. Квасец разыгрывал неподдельное удивление. Петручио улыбался.
-- Мы думали, девочки... - загундосил Квасец и виновато развел руками.
-- Нет таких! - браво отвизжал жилец, размахивая молотком, как пращей выдумщик- неандерталец.
-- А мы случайно, - вкрадчивым голосом повел предводитель. - Девочки, думали... Вы где, не знаете? А то молоток нам дайте, мы вам починим.
-- Знаю я, что вы почините! - крепостной житель, привыкший к нахрапу, своего не упускал и готовился развить ситуацию быстрой атакой. Из-за его тела показалась еще одна мужская голова. В дальнем сумраке замаячило нечто, напоминающее настоящую палицу. Плохиш принял афронт.
-- Ну, мы пошли?
Молчание оказалось знаком согласия к непротивлению, и троица не спеша удалилась в опрометчиво покинутое логово. Пиво еще оставалось, "Хижина дяди Тома" не дочитана, а Квасец сразу завалился спать, действуя на других хилым примером. Деньги опять кончились.
Филиппок
Мужики во главе с Захаром отправились в Азию покорять вершины в горах, и в Эдельвейсе явно опустело. Плохиши записались в коренные жители - ухаживали за тропой и избой, заготавливали дрова, очищали окрестности от туристического мусора.
Застарелая неприязнь между лесниками и спортсменами расслабиться не позволяла. Чьи в лесу ягодки и грибочки, одни мишки косолапые ведают, а государственные деятели ими распоряжаются. Косолапому-то что, у него собственная лапа, как совок под сбор ягодки заточена, а прочим сии предметы проносить в заповедник запрещено.
Вот и лаются, кто вперед ягодный ложок подчистил и грибков пару ведер набрал. Дисциплина называется. По зиме Лебедь со товарищи задержали машину с елками на кордоне. Устроили показательное представление. Новый год у людей на носу, хранителям леса лишняя копейка в самую жилу. Начальники расстарались, дело прибыльное наладили, а тут облом.
Звуки ругани до администрации края донеслись. Одного из зачинщиков с хлебной должности сняли и штраф впаяли, мало не покажется. Прочие отделались выговорами, но злобу плотную на спортсменов затаили. Метили, как коты хвостами в весну, сухостой вокруг избы краской, - на предмет недопущения топления дровами. Вот и приходилось натаскивать валежник из далеких падей. Забота лишняя.
Да мало ли, какие конфузы. То вроде звук выстрела над Дикарями пронесся. То остатки туши лося у Крепости нашли. А пойди докажи, что ты не валенок и охотой не балуешься. А в избе среди недели народец редкий гость.
Вот мужики и запоры на дверь хитрые сваяли, и снарягу в тайниках принялись прятать. Да что толку. Приходишь в избу, дверь настежь и телогрейки драные на нарах лежат, со вшами вперемешку. Видать опять кто-то с зоны утек, барахлишком разжился, а старое с глаз долой. Не дай бог на такого в тайге напороться, жив ли будешь, еще не ведомо.