Тетка ответила ей:
«Я так была огорчена твоим долгим молчанием, что очень рада этому случаю. Напишу тебе обо всем после, а теперь о деле. Ночная одежда у меня самая грубая, но ведь я сшила ее для себя самой. У вас в доме, наверное, много таких. Посылаю и занавес».
Теплая одежда на вате была двухцветной: верх светло-пурпурный, а подкладка синяя. Радости Акоги не было конца. Она с торжеством показала новый наряд своей госпоже. Но как раз когда Акоги поспешно развязывала шнуры занавеса, появился Митиёри, и она провела его к своей госпоже. Отикубо все еще лежала на постели. При виде гостя она из вежливости хотела было встать.
— Зачем вы встаете, вам ведь нездоровится! — ласково сказал ей Митиёри.
Одежды девушки благоухали. На ней были и красивое хитоэ, и нарядные хакама. Чувствуя, что сейчас она одета не хуже других, Отикубо не испытывала прежнего жгучего стыда, и Митиёри тоже почувствовал себя спокойнее. В эту ночь Отикубо иногда решалась проронить несколько слов в ответ своему возлюбленному. Наступил рассвет, прервав любовные речи юноши.
Доложили, что прибыл экипаж.
— Что это, как будто дождь! Подождите немного, — отозвался он, не поднимаясь с ложа.
Надо было молодым господам подать воды для умывания и завтрак. Акоги отправилась на кухню. Вообще в отсутствие господ в доме ничего не готовили, но она попробовала выпросить что-нибудь у стряпухи.
— Прошлым вечером к моему мужу зашел один приятель, чтобы потолковать о делах, но из-за проливного дождя ему пришлось заночевать. Хотелось бы угостить его завтраком, да на беду у меня ничего нет. Извини, пожалуйста, за просьбу, но не дашь ли ты мне немного вина? И не осталось ли у тебя немного сушеных водорослей на закуску? Дай хоть чуточку.
— Ах, от души жалею тебя. Досадно, конечно, если нечем угостить знакомого человека. У меня, пожалуй, найдутся кое-какие лакомства. Я берегла их к приезду хозяев.
— О, когда господа пожалуют, то, верно, сразу же будет устроено славное угощение в честь их приезда. На это ты первая мастерица!
Акоги заметила, что стряпуха пришла в хорошее расположение духа, и без дальних церемоний наполнила вином стоявший поблизости кувшинчик.
— Оставь, пожалуйста, хоть немного на донышке.
— Хорошо, хорошо! — отозвалась Акоги и, завернув в бумагу немного сушеных водорослей и рисовых зерен, положила сверток в корзинку для угля и понесла в свою комнату. Позвав служаночку Цую, она приказала ей:
— Приготовь-ка завтрак, да смотри, повкуснее, — а сама отправилась искать красивый поднос.
Но первым делом она стала думать, где можно найти тазик для умывания. «У моей госпожи, конечно, такого не найдется. Возьму-ка я на время тазик Саннокими и подам в нем воду», — сказала она самой себе и распустила по плечам свои скрученные в узел волосы, чтобы предстать перед господами в подобающем виде.
Отикубо лежала на постели, истомленная душевной мукой. Появилась Акоги в красивой одежде, наряженная самым парадным образом, поясок повязан с изящной непринужденностью… Сзади со спины было видно, что ее длинные черные волосы стелются за ней по полу. Меченосец проводил свою жену влюбленным взглядом.
По дороге в покои Отикубо Акоги сказала как бы про себя:
— Оставить, что ли, оконные решетки закрытыми?
Митиёри услышал, и ему захотелось посмотреть на свою возлюбленную при ярком свете.
— Госпожа приказала открыть окно. Здесь очень темно, — сказал он.
Акоги подставила себе под ноги какой-то случайно стоявший на веранде ящик и подняла решетчатую раму.
Митиёри встал с ложа, оделся и спросил:
— Что, экипаж мой прибыл?
— Стоит перед воротами.
Он уже собрался уходить, как вдруг Акоги подала на подносе изысканный завтрак. Не был забыт и тазик с водой для умывания.
«Что за чудо!» — удивился Митиёри, так много слышавший о том, в какой нищете живет девушка. Он никак не мог взять в толк, откуда что взялось.
По счастью, начал накрапывать небольшой дождь. Кругом было безлюдно и тихо. Собираясь уходить, Митиёри бросил быстрый взгляд на свою возлюбленную. В ярком утреннем свете она показалась ему невыразимо прекрасной и еще желанней прежнего. Когда Митиёри ушел, Отикубо немного отведала от поданных на завтрак лакомств и потом снова легла.
Близилась третья свадебная ночь, когда полагается угостить молодых особыми лакомствами. Что было делать?