Легенда о принце и розе
Легенда гасила про чудо.
Тёплый летний ветерок лёгкой волной омывал большой, прекрасный сад и светлые волосы не менее прекрасного молодого мужчины. Сад, наполненный снежно-белыми розами, лепестки которых, словно снег, развевались вокруг, застилая призрачные тропинки, создавая иллюзию тёплой и мягкой зимы. От такого волшебства не устоял никто. Светловолосый мужчина, небесные глаза которого в данный момент были устремлены на единственную неурядицу этого места, не был исключением. Но сам мужчина отличался от других: он видел всю глубину красоты — душу Белого Сада. От зорких глаз его не ускользали маленькие остроухие человечки с крылышками, в мире людей прозванные феями, жизнь которых равна времени существованию той или иной розе, растущей в этом саду.
Долгое время смотрел он на изъян своего сада. Конечно, здесь, в Белом Рае, как изредка называли столь волшебное место, розы, являвшиеся его сутью, жили дольше обычного, но не эта… она не поддавалась старению уже почти два десятка лет. Обычная роза этого сада, прожив семь лет, увядала, дабы уступить своё место другому бутону, а эта… порой казалось, будто она просто спит.
И как не пытались в прошлом убрать недостаток, цветок не подпускал к себе никого, распуская свои молодые, но от этого не менее острые шипи, защищая душу цветка и его лепестки. Ниссий, так звали молодого мужчину, вопреки всех мнений и взглядов, не считал, что этот изъян так уж плох. Скорее он бы поверил, что это его особенность. И с тех пор, как вынес Ниссий свой вердикт по делу сему — так считали все.
Изъян сей, изюминка сия — дикая синяя роза, красота которой во много крат превосходила все существующие цветы этого и, возможно, не только этого, мира.
С самого начала, с первого взгляда, наблюдательный принц влюбился в цветок, но, к сожалению или к счастью, не так давно это понял.
Только владельцу сада дикарка разрешала притрагиваться к дивным мягким лепесткам и вдыхать аромат ванили. Вот только как ни старался юноша, а так и не смог разглядеть фею, жизнь которой хранилась в этом цветке. Либо скрывалась она, либо её попросту не было, что считалось невозможным в Белом Рае. Хотя, если быть до конца искренней, и сама синяя роза считалась невозможной.
Впервые повстречали они друг друга таким же обычным летним днём, как этот, но обычным он был не для всех. Маленькому принцу Ниссию на пятилетие великодушный отец подарил жемчужину своих сокровищ — Белый Рай, и обрадованный сын, забыв о жесте благодарности — поцелуй фамильного кольца, находящегося на правой руке короля, — побежал осматривать свои первые официальные владения. Безусловно, он и раньше здесь бывал, но именно в этот день сад стал не просто садом, для юного принца он стал Раем.
С сияющей улыбкой, развевая выбившиеся из косы светлые волосы, бежал он по Саду, не замечая ничего вокруг, кроме собственного счастья. Сегодня для него был особенный день, сегодня у него был особенный подарок, сегодня у него было особенное настроение, сегодня ему было можно всё. Но что может быть нужно ребёнку, который и так получил больше, чем только мог мечтать?
Долго бегал маленький Ниссий по своему Саду и бегал бы дальше, не отрываясь, но он споткнулся. В венах маленького тельца текла королевская кровь, и потому он не имел права заплакать. Возможно в прошлом, год или даже полгода назад, но не сейчас, когда он стал уже большим, взрослым, получил такой огромный знак доверия отца. Ниссий совершенно не походил на обычного ребёнка своего возраста, во многом он был умнее взрослых, может, даже умнее самого короля. И даже сейчас, чувствуя боль от удара, принц с благородством, присущим только королям, поднялся, не проронив ни одной драгоценной слезинки, и с царственным выражением огляделся. И только когда убедился, что никого нет рядом, позволил себе отряхнуть одежду и продолжить путь.
Возможно, он прошел бы его весь, а потом вернулся в покои, но взгляд его детских голубых глаз, с совсем не детской мудростью, таящейся в глубине, остановился на дикой розе.
Никогда прежде не доводилось встречать ему таких диковинок, и он был удивлён, восхищён и любопытство подало своё право на визит. Ниссий одобрил и подошел, чтобы насытить его. Шипы розы, отталкивающие всех, кто приближался ближе, чем положено, не двинулись с места. Шипы, которые оживали при малейшем приближении кого-либо, кроме здешних обитательниц; которые ранили не одно благородное, и не очень, лицо, пытавшееся заполучить дивный цветок — замерли, остались бездействовать, а маленький принц подходил всё ближе. Скорее всего, если бы в этот момент рядом находился хотя бы один взрослый, этой истории и не случилось бы, или, возможно, она случилась бы с опозданием.
В любом случае всё пошло так, как пошло.
Тонкая и изящная королевская ручка поднялась, с желанием дотронуться до прекрасного, невиданного. И она достигла своей цели. Лепестки на ощупь оказались похожими на бархат: нежными, гладкими, но прочными.
Долго маленький Ниссий простоял так: не двинувшись с места, глядя зачарованными глазами, вдыхая не присущий розам аромат ванили, бережно проводя пальцами по дивным лепесткам, и стоял бы так дальше, пока не стемнело, или, возможно, дольше. Но его прервала няня Мэстэль, пришедшая, дабы сопроводить маленького наследника к столу — начинался праздничный обед. Да и теперь принцу необходимо было переодеться.
С тех пор Ниссий каждый день, а иногда и ночь, как только выдастся минутка другая, приходил к синей розе, дабы дотронуться, вдохнуть странный аромат, так не похожий на другие, рассказать, как провел день или что увидел, а иногда — чтобы просто в молчании посмотреть на закат или рассвет. Почему-то только здесь он чувствовал себя уютно.
Однажды, когда Ниссию было десять, ему вдруг захотелось дать имя розе, подруге, ворвавшейся в его жизнь так резко, волшебно и в то же время элегантно.
В тот день стояла осень, но в Белом Рае, название которого уже пять лет Ниссий не считал верным, как обычно, было лето, и цветы, нисколько не смутившись, цвели во всей своей красе. Принц, сбежавший от очередного скучного урока по придворному этикету к своему любимому месту, расположился рядом с кустом одинокой синей розы, на траве, и смотрел на летящих далеко в небесах птиц, попутно рассказывая, как провёл день, и объясняя, чем именно скучен профессор Прикл, человек со смешным именем, но так глубоко уважаемый в обществе.
Именно в тот момент, когда наследник целого королевства жаловался на такого чудного профессора, маленькую, но не глупую голову, посетила совсем детская мысль: дать имя дикой синей розе. От этой мысли он даже присел и опустил взгляд с выделывающих в небе смешные круги птиц к внимательно слушающей всё это время розе.