– Я сказала, что Эдмор тебя не пустит, но на турнире будут не только паладины. Любой, кто имеет желание и возможность принять участие – допускаются, просто у паладинов, как у ворон, соколов и орлов, есть свои привилегии. Ты выступишь в общей массе, но никто не должен знать об этом. Никто!
– Я не могу, – с трудом ответила я. – Это не просто подарок. Они же стоят кучу денег и я не могу их принять, тем более что это память о твоей сестре.
– Это не подарок. Они принадлежали моей сестре и я хочу, что бы это снова было так.
Я тут же обняла её так сильно, как только могла и слезы сами собой пошли из глаз… снова.
– Спасибо, Анна, – с трудом сказала я.
Она отошла и поцеловала меня в лоб, как делал когда то Энни.
– Турнир через месяц и, если ты хочешь участвовать, то должна стать сильнее. Намного сильнее. Я уже всё продумала, так что собирайся – мы выезжаем после полудня в форт Керона на очень важное задание.
– Какое?
– Не существующее, – рассмеялась Анна. – Я знала, что ты захочешь выступать на турнире и уже давно всё устроила. К началу турнира мы сделаем тебя воительницей.
***
"Основателем Ордена Тринадцати считается Роберт Авел. Многие главы ордена впоследствии были выходцами дома Авелов" – Последователи смерти: Орден Тринадцати.
Из дневника Кристин Тэйн:
"Я была поражена. Та буря чувств, что охватила меня тогда… Это не описать словами. А я ведь даже не понимала, что было передо мной. Не могла понять. Тогда у меня появилось имя, появилась цель… Появилась семья. Интересно знала ли Анна к чему это приведет в итоге? Мне хочется верить, что нет. Что это просто жизнь и ее проказы. Наверно я могла бы узнать, но не хочу. Пусть жизнь останется такой, какой я ее тогда понимала. Хотя бы в этом воспоминании"
Глава 16
Повелитель небес
"В далекой древности, когда Боги ходили по нашей земле, они выбирали самых достойных из смертных, даруя им свое благословение" – Легенда о Расколе.
Провинция Руфус. Восточные провинции Лирии.
В эту ночь он видел нечто иное. Он шел по, выложенной камнем, площади, в центре которой стояла статуя Алира Светлого. Вокруг на стенах бродили часовые, прожигая тьму факелами, но его никто не замечал. Спокойным, ровным шагом он спустился по лестнице и оказался в длинном коридоре. Было довольно темно, но в конце был виден край стола, за которым, спиной к нему, сидела девушка с длинными черными волосами, переливающимися синим цветом. Он шёл медленно и бесшумно, но в один момент девушка резко повернула голову, смотря прямо на него. Глаза её засветились синим огнём и Эннир быстро вбежал в комнату слева, где и увидел свою маленькую сестрёнку. Она смотрела точно на него глазами, полными ужаса. Он хотел успокоить её, обнять и сказать, что скучает по ней, но ничего не мог сделать. Его рука сама по себе потянулась к её шее, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежала другая девушка. Тьма обступила его со всех сторон и в следующую секунду он открыл глаза, оказавшись в своей комнате.
Сон отступил и юноша оказался в реальности. В той реальности, где погибли его родители. Где его преследовали красные глаза.
***
"Благословленные смертные приносили клятвы, обязуясь служить Богам отныне и до скончания миров. Они, благословленные, стояли на страже миров, с честью оберегая творения Богов" – Легенда о Расколе.
Стояла глубокая ночь, но по окрестностям, раз за разом разносился глухой звук удара. Маркар стоял у дерева, наблюдая со спины, как Эннир бьет голыми кулаками по дереву. С каждым ударом от него отлетали щепки, а оголенный ствол постепенно покрывался кровью. Юноша вздрагивал от боли после каждого удара, останавливался лишь на секунду. Костяшки кулаков кровоточили. Перетерпев боль, он наносил еще один удар и так снова и снова, пока, наконец, все чувства не вырвались наружу. Юноша закричал, стал колотить дерево без остановки. Кровь брызгами разлеталась в разные стороны вместе с щепками. В один момент крик, казалось, облетел весь лес, а удар из глухого превратился в трескающийся. Ствол накренился и рухнул всего в метре от Эннира. Он стоял еще несколько секунд, смотря на оставшийся, неровный пень, тяжело дыша, а после рухнул на колени, сжал руками траву и заскрипел, пытаясь не заплакать.
Маркар подошел ближе и сел на поваленное дерево.
– Не надо нравоучений, – прошептал Эннир, пересиливая рвущийся наружу крик. – Я знаю, что только сам себе врежу.
– Я не собирался, – наклонился Маркар, положив руку юноше на плечо. – Такие эмоции сложно удержать в себе и их губительно удерживать. Раны на теле заживут, на сознании – никогда.