– Господин приказал ублажить тебя, – наконец произнесла она.
Монэл чувствовал, как глаза его заполняются черным цветом. Все тело горело. Эти ощущения он не мог контролировать. Встряхнув головой, он отвернулся, крепко зажмурившись.
– Оденься.
– Господин приказал…
– Одевайся, мать твою! – Закричал мальчик внезапно рычащим голосом и Сара вздрогнула, вжавшись в дальний угол камеры.
– Ты понимаешь, что мне приказали? – Сказала девушка, с трудом сдерживая слёзы. – Если я ослушаюсь, то… Кому я это говорю? Тебе же плевать.
– Это не так. Мне не плевать.
Девушка спешно оделась и направилась к выходу.
– Стой, – окликнул ее Монэл, – куда ты?
– Скажу господину все как есть.
– Останься. Я не хочу, что бы из-за меня у тебя были неприятности. Просто останься до утра.
Сара отошла от двери и села в угол как можно дальше от Монэла.
– Если хочешь, можешь занять кровать, – предложил мальчик. – Я все равно не могу на ней спать.
– Почему?
– Привык к земле.
– Ясно. Откажусь.
– Как знаешь, – пожал он плечами и уселся поудобнее.
В камере повисло неловкое молчание. Они постоянно бросали друг на друга взгляды. Иногда встречались и тут же отворачивались друг от друга. Наконец Сара не выдержала:
– Почему? – Монэл повернулся к ней. – Почему не взял меня?
– А ты хотела?
– Нет.
– Вот и ответ. Я не буду брать тебя против воли.
– Против воли? Какой воли? Мы рабы и если этого не сделаешь ты, так сделает кто-то другой… Не надо разыгрывать благородство! – Внезапно вспылила девушка. – Ты столько жизней загубил и теперь делаешь вид, будто тебе есть дело до чужих чувств? – ее звонкий голос, который до этого Монэл никогда не слышал, пронесся эхом по камере. Грозный взгляд девушки плавно перетек в страх и она задрожала. – Извини…
Монэл встал, отряхнулся и направился к ней. Девушка еще сильнее задрожала, вжалась в угол, но бежать было некуда. Мальчик медленно подошел, наклонился и посмотрел ей прямо в глаза.
– Извини? Чего ты боишься? Вот я перед тобой и мы здесь одни. Я хоть раз тебе чем-то навредил? Ты вечно трясешься от страха при виде меня и все почему? Сама выдумала себе чудовище, которое теперь до ужаса боишься! Может я и такой, но я уже сказал, что не причиню тебе вреда.
Девушка смотрела на него не моргая. Казалось, что она даже не дышит. Монэл щелкнул пальцами перед ней и она вздрогнула.
«– Жива, – успокоился мальчик, – значит, не перегнул»
– Ты сама сказала, что воли у нас нет. Так что мне делать, как не убивать? Да, мне нравится это. Возможно чья-то смерть – это самые яркие чувства, которые я переживаю за свою жизнь, но в то же время я ненавижу себя за это. Я проклинаю себя и свою жизнь больше, чем кто-либо. Выходя на арену, я часто представляю как меня убивают и все заканчивается… Заканчивается весь этот ад.
Я не трону тебя, Сара. Никогда. И ты знаешь почему. Скорее я перегрызу себе вены…
Он хотел было вернуться в свое насиженное место, как вдруг девушка схватила его за руку, потянула к себе. Он сел рядом с ней и, спустя несколько секунд, она положила голову ему на плечо.
– Я не Сара, – сказала девушка и Монэл почувствовал как на его плечо приземлилась слеза. – Я Диана. Диана из дома Анниев.
– Красивое имя…
– Да, – улыбнулась она, – имя высокородной девушки, которой уже давно нет. Мой отец предал императора, за что они казнили мою маму, моих братьев и сестер. Меня успели вывезти, но вот я здесь…
– Что значит «Высокородная»?
– Это… Даже не знаю как правильно объяснить. В общем, моя семья богатая и уважаемая во всей стране. Я дочь родного брата лорда Анния и поэтому считаюсь высокорожденной. Считалась когда-то.
– То есть тебя уважали за то, что ты родилась? Это глупо, – Диана вновь улыбнулась, а её лицо буквально ожило и обрело цвет.
– Глупо. Да, пожалуй это так.
***
"– Я всегда уважал своих противников на арене. Ирония в том, что единственный человек, которому я не выказывал никакого уважения, оказался достоин его больше всех остальных" – Труд Н. Остин: Один день из жизни Низама – рамийского чемпиона.
Всю ночь они болтали без остановки. Скорее даже болтала Диана, а Монэл лишь слушал не перебивая. Они знали друг друга уже несколько лет, но впервые разговаривали вот так просто. Диана рассказывала о своем доме, об отце, матери, о братьях и сестрах, которым, как вскоре показалось юноше, просто нет конца. О далекой стране, где она выросла и много чего еще.