Варвар недоумённо посмотрел на рунический шрам, но промолчал.
- Что будешь делать дальше, Литер?
- Мне нужно найти демона, что принёс большую беду в мой дом,- не стал секретничать человек.
- Я смогу тебе помочь?
- Нет. Боюсь, это последний день, когда мы видимся.
- Тогда удачи тебе, друг.
В груди рыцаря что-то ёкнуло… Каким-то непривычным грузом надавило это старое и вездесущее слово…
- Удачи и тебе… Друг. Надеюсь, стычка с кочевниками окончится победой и миром.
Ничего не ответив, воин вышел, понимая, что новый приятель - лишь мимолётное событие, но всё-таки жалел утрату, ибо настоящие друзья познаются в крови и боли… Увы, но в этом суть дружбы: только появится настоящий друг, как сразу же судьба разлучает вас. Наверное, в этом и есть смысл существования человека – в вечных поисках надёжной опоры, готовой сорваться в любой момент, как бы это противоречиво ни звучало. Да, правы были предки, говорившие, что друг познаётся в беде так же, как и мир познаётся в войне…
Шаг веры
Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу. (с) Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
Чадящий запах тусклых лампад разлился по полутёмному помещению. Гомон веселящихся посетителей сливался с переругиванием тащивших свежие поставки еды и выпивки вышибал. Хмурый взгляд хозяина заведения заставлял их пошевеливаться, но близкорасположенные друг к другу столы не прибавляли скорости, а скорее наоборот – вызывали негатив подпитых завсегдатаев, что норовили поговорить по душам с ругательствами и громоздкими кулаками. В тёмном углу засела компания воров. Настоящих, с нашивками гильдии. К ним никто не подходил, но то и понятно: эти специфические личности, что ходят под крылом канцелярии Империи, ни у кого не вызывали обманчивого чувства защищённости, скорее наоборот – они раньше наведут шумиху, нежели враги государства. Но сейчас они спокойно сидели, потягивали вино и обсуждали только им понятные вещи, связанные с тёмной стороной политики страны. А у самого светлого закутка собралась компания картёжников. Азарт не стихал после проигрышей и не выплёскивался за края после побед. Вот что значит мастерство игры!..
Но за барной стойкой в одиночестве сидел рыцарь. Задумчивый взгляд сверлил только одному ему известную точку, собравшиеся на лбу в гармонь морщины предупреждали окружающих об отрешённости человека от окружающего мира… А подумать ему было о чём. Все его скрижали поистёрлись, устои запутались, а мораль заблудилась в дебрях последних событий… Он отрекался от общества, но завёл друга; он прятался от славы, а сейчас его чествуют на празднестве первой победы над кочевниками; он шёл к своей цели, но её здесь не было… Не было… Ах да, цель! Весь путь до Свободного града был напрасным, ибо принятое обществом за демона существо было плотью их воображения на фоне грабежей кочевников. Но что делать дальше? Где искать того, кто убил единственную отраду каждого, а рыцаря в частности,– семью?.. Загадка. Жалел ли воин о потере следа? Да. Ведь никто, кроме коменданта, не в силах был дать информацию о демоне. А странник даже имени главы града, с которым сражался плечом к плечу, не знал. И дальнейший путь представлялся ему болотом, топью, где, куда ни вступишь, – неизвестность. Шаг в сторону оттягивает момент встречи с судьбой.
Так, потягивая эль и потирая недельную щетину, скиталец и не заметил, как в зале началось оживление: новый посетитель заставил засуетиться хозяина таверны, ведь не часто в его заведение заходит странствующий бард… Тем более лесной эльф. Так получилось, что человек в своих алчных побуждениях оттеснил всех других обитателей материка на их же землях, а эльфы остались только в лесах за хребтом, хоть некоторые отправлялись в странствия по княжествам, останавливаясь в таких вот заведениях на отдых и ночлег. Посетители плавно переместились, окружив стол нежданного гостя. Даже воры вышли из своего закутка, заинтересовавшись пришельцем. Один только рыцарь не сошёл со своего места, слушая весь дальнейший диалог за барной стойкой со слабой заинтересованностью:
- Поведай нам историю, бард. Мы знаем, повидал немало ты в своих скитаниях по свету…
Гость обвёл задумчивым взглядом окружившую его публику, с неподдельным огнём в глазах ожидающих начала рассказа, и остановил свой взор на сидящего в отдалении рыцаря. Изумрудные глаза длинноухого создания скрестились с аквамарином воина, и отщепенца пробрала дрожь – казалось, его просматривают насквозь вдоль и поперёк.
- Я расскажу вам историю о человеке, что жил местью…
… Далеко на северо-востоке, там, где лёд сильнее пламени, а зима властвует над летом, в те далёкие времена, когда эльфы ещё были единым народом, а каждый человек был равен если не богам, то хотя бы их детям – мифическим херувимам, жил кузнец невиданного мастерства. Его клинок разрубал любую сталь, как сливочное масло фермерских умельцев, а выкованная им броня удерживала мощный удар чудовищ древних эпох, что уже вымерли. И была у него жена невиданной красоты, которая любила своего мужа, а он отвечал ей с той страстью, на какую был способен мужчина. Однажды кузнеца пригласил на военный совет вождь объединенных племён, и, как водится в тех краях, женщины на собрания не допускаются. Жена умельца осталась дома, как всегда, ожидая мужа. Но по наитию судьбы, али по воле небесной, но тот день стал роковым для них обоих. В то время, как кузнец терпел диспуты великих воинов на дипломатические темы и критику прославленных мастеров ковки, на его родной дом напало племя ледяных троллей. Не ожидавшие налёта люди ничего не смогли противопоставить, и всё поселение было разрушено до основания. Только обледеневшие остатки искореженных под ударами вырванных с корнем деревьев тел повествовали вернувшемуся кузнецу о случившемся. Крик боли. Истошный вопль из самых закромов души покинул трясущиеся от безысходности лёгкие, обретя свободу. Свободу, разрушающую пространство вокруг.
Три дня и три ночи мастер кропил над чудом уцелевшей кузницей, создавая кирасу из чистого пламени и двуручный меч из первородного огня. Три дня и три ночи он не спал, своей ненавистью поддерживая жар доменной печи. И только лёд кольца любимой, весящего на тонкой цепочке, охлаждая грудь, не давал ему испепелить себя.
Но работа закончена, и кузнец в одиночку отправился через Ледяную пустошь к пикам Стужи, туда, где обитали ледяные тролли. Осунувшееся лицо, заострённые скулы, впавшие щёки, худоба всего тела могла сказать случайным встречным о том, что этот бывший кузнец, а ныне великий воин, идёт к своей цели, не обращая внимания ни на сон, ни на еду. И цель достигнута – подобно дьявольскому жеребцу, каратель сеял панику и смерть в поселениях ледяных троллей, не щадя, как и они, ни женщин, ни детей… Пока не вырезал несколько племён до основания. Тролли не могли ничего противопоставить этой первозданной мощи варвара и стойкости титана, что, подобно сплаву металлов, слились воедино в одном человеке. Воистину ярость – великая сила, неудержимо ведущая под своим началом воина.
Да только и буря когда-нибудь стихает. Войдя в хибару, принадлежавшую вождю одного из племён обитателей пик Стужи, он увидел то, чего видеть не должен был: шкуры. Не те, качественно обработанные, которые одевали варвары степи. И не те, облезлые, грубо обделанные, что носили дикари. Цельные связки из не так давно убитых, но уже качественно очищенных и обработанных кусков кожи. Это не работа людей. Но и не троллей. Так обрабатывают шкуры лишь гоблины. Жалкие ошибки Природы. И в этот момент кузница как будто молния ударила. Он всё понял: жители пик никогда бы не догадались напасть несколькими племенами на людей. На это у них просто не хватило бы ума и смелости. А вот достойная плата от подлых гоблинов, да плюс их же план действий – вот это точно смогло бы сподвигнуть троллей на необдуманный шаг.