Возражения были. Со стороны Шелеста и Рур. Доктор, однако, слушать их не стал, ему гораздо интереснее было узнать мнение боцмана о предстоящей экспедиции.
— Проводника надо, Васильич. Мы ведь не знаем здешнего леса. Опять же, что годится в пищу, а что нет, тоже нам неизвестно. Наберем еще какой отравы, яс-с-сное море!
— Да, проводник нужен. А найти его попросим юнгу. У него, по-моему, уже отличные контакты с местным населением, так или нет, Великий ИИИ?
Спартак смущенно кивнул. В самом деле, за последние дни он очень сдружился с Бару, они уже свободно объяснялись. Темнокожий паренек часто заходил в гостиницу или ждал на улице в надежде, что вот-вот выйдет Парта и они будут играть в ножички или в городки. А его сестренке Тэн больше нравились пятнашки и прятки. Даже взрослые с интересом наблюдали забавы, которым обучил деревенскую детвору белый мальчик. Племя присвоило Спартаку пышный титул, который коперниковцы с трудом и весьма приблизительно перевели как Великий Изобретатель Интересных Игр, что дало морякам повод для постоянных дружеских шуток над юнгой.
Едва Спартак показался на улице, как к нему подбежал Бару с самодельной городошной битой в руках. Он весело сверкал белозубой улыбкой и показывал на площадку, где уже была составлена фигура «Бабушка в окошке, или Пулеметное гнездо».
— Потом, Боря, потом сыграем. А щас ты мне вот что скажи…
Он растолковал приятелю, что завтра он и его товарищи собираются в джунгли на промысел, и попросил, чтобы кто-нибудь из местных жителей сопровождал их. Бару сказал, что это может сделать его отец, да и сам Бару тоже пойдет с удовольствием. На том и порешили. После чего начали сражаться в городки, собрав вокруг себя, как всегда, толпу зевак. Все болели, естественно, за Бару, одна Тэн — за Спартака.
Утром, как только солнце сменило луну, в гостиницу пришли Бару и его отец Лао, молчаливый высокий мужчина. Они принесли с собой три больших ножа-парана, две высокие корзины и несколько мотков веревки; за спинами у них висели луки, на груди мешочки со стрелами и некоторыми хозяйственными мелочами.
Коперниковцы по сравнению с островитянами выглядели бледно: ни снаряжения, ни вооружения. Доктору предложили взять револьвер, в котором еще оставалось несколько патронов, но он отказался.
Спартак подошел к Володе:
— Поправляйся. И не скучай…
— Скучать не буду, — что-то уж очень живо пообещал братан, и глаза его хитро блеснули.
Коперниковцы и туземцы вышли из хижины и направились по тропе в джунгли. Мужчин, как и положено, провожали женщины — Светлана Ивановна и Тэн. На окраине деревни они остановились и долго махали вслед уходящим, пока тех не поглотили заросли.
Вошли в джунгли — и словно наступил вечер: солнечные лучи не пробивали густую листву, похожую на сплошной зеленый потолок. Здесь стояла приятная прохлада, пахло прелью, слышались резкие крики птиц, перелетающих с дерева на дерево, порхали яркие бабочки, некоторые из них были крупнее птиц.
Спартак смотрел на свисающие отовсюду лианы, и они казались ему змеями. Он сказал об этом Аверьянычу, шедшему рядом. Боцман усмехнулся:
— Ты, главное, наоборот не ошибись: змею за лиану не посчитай, яс-с-сное море!
Спустя несколько часов трудного пути сквозь джунгли — нередко приходилось пускать в ход параны — отряд достиг довольно большой рощи кокосовых пальм. Голые стройные стволы уносились в вышину и где-то там, в небе, заканчивались пышными кронами со свисающими во все стороны громадными перистыми листьями. У основания вай кучками лепились кокосовые орехи.
Но что это? Крона одной из пальм вдруг зашевелилась, словно от набежавшего ветра, хотя стояла тишь, и в просвете показалась чья-то скалящаяся мордочка. Да это никак…
— Обезьяны!
— Нас опередили, яс-с-сное море! Конкуренты!
— А может, заставим их на нас поработать? — пошутил Игорь Васильевич. — Синдбад-Мореход, помнится, делал так: дразнил обезьян, кидал в них камни, а они в него начинали бросать орехами. Ему оставалось только собирать их и складывать в мешки.
Спартак тут же решил попробовать этот способ. Он поднял с земли несколько камней и стал бросать их в крону пальмы. Послышалось испуганное верещанье, и зверьки, ловко перемахивая с дерева на дерево, ретировались поглубже в джунгли.
— Не та обезьяна нынче пошла, — прокомментировал Аверьяныч. — Сдается без боя.
Между тем Лао и Бару сняли с себя луки и мешочки со стрелами, привязали к поясу ножи и начали взбираться на пальмы. Делали они это как-то странно: словно шли по стволу, обхватив его руками. Почти одновременно отец и сын достигли крон. Послышались глухие удары паранов, и первые орехи начали падать на землю.