Генерал-губернатор хмыкнул:
— Колхида тогда не принадлежала России, вот греки и грабили ее. Но здесь мы этого не допустим. Гнать инородцев с Аскольда к чертовой матери!
Через несколько дней винтовой клипер «Абрек» подошед к Аскольду, бросил якорь в бухте Наездник, навел на берег все пять своих орудий и высадил десант. Матросы прочесали остров и согнали на берег всех старателей с их лопатами, мотыгами, лотками и прочим примитивным оборудованием. Их обыскали и обнаруженные тулунчики[31] с золотом изъяли.
Командир десанта повторил слова губернатора, несколько смягчив их. Китайцы соглашались, кланялись, подметая землю косами, но на уме держали свое.
Изгнанные с Аскольда, они вернулись к себе в Маньчжурию и, осевши там в городе Хуньчунь на зиму, стали готовиться к новому набегу. Их преувеличенные, хвастливые рассказы о золотоносных речках «ничейного» острова Циндао привлекали в шайку все новых и новых любителей легкой наживы, и вскоре их количество перевалило за пятьсот. Едва дождавшись весны, хунхузы перешли границу. Вооруженные штуцерами и берданами, наглые и алчные, они оккупировали Аскольд и, расставив сторожевые посты, принялись мыть, а по сути красть русское золото, а попутно истреблять пятнистых оленей и фазанов, в изобилии водившихся на острове.
Вновь в бухте Наездник появился клипер «Абрек». Снова был высажен десант, но на сей раз он был встречен пулями из густых зарослей бересклета. Матросы, естественно, ответили. Перестрелка, впрочем, оказалась недолгой: хунхузы, как и всякие бандиты, не любили открытого честного боя.
И снова униженно кланяясь, слезливо бормоча просьбы о прощении, но пряча злобные взгляды, разбойники отбыли с острова. На материке они отыгрались на мирных жителях: разграбили и сожгли поселок финских колонистов в бухте Гайдамак, деревни Шкотово, Суйфунскую, Никольскую. Только после того, как против хунхузов были брошены регулярные воинские части, они убрались за кордон.
Прошло десять лет. Золотодобыча на Аскольде перешла в руки русских предпринимателей, на острове действовало два прииска — Молчанского и Линдгольма. Хозяевам, жившим во Владивостоке, требовался на острове энергичный и честный управляющий. После долгих поисков такой человек был найден, им оказался естествоиспытатель и проспектор[32], вольнопоселенец Мирослав Яновский, имевший немалый опыт работы на рудниках и приисках Сибири.
Мирослав не сразу согласился на это, в общем, лестное и выгодное предложение: он мечтал об ином, о своем деле, каковое задумал, едва прибыв в Южно-Уссурийский край, узнав и полюбив его. Однако он понимал, что начинать грандиозное предприятие без достаточных средств — абсурдно, надо сначала окрепнуть материально, встать, как говорится, на ноги. Ну, а уж коли встанет, тогда и выпрямится во весь свой семифутовый рост!
Ознакомительная поездка на Аскольд утвердила принятое им решение, тем более, что богатый не только золотом, но и флорой и фауной остров давал ему возможность совмещать службу на приисках с исследовательской деятельностью, и прежде всего энтомологией и орнитологией.
И вот он вместе с сыном уже едет к месту будущей работы. Старенькая шхуна «Морская корова», с трудом одолевая крупную зыбь и треща при этом всеми своими деревянными суставами, идет по Уссурийскому заливу курсом зюйд-ост к Аскольду. Его координаты на карте: 42°46′ северной широты и 32°20′ восточной долготы. Над картой увлеченно склонились три головы — Мирослава и Андрейки Яновских и капитана Фабиана Хука; все сидели в каюте последнего.
— А почему он так называется — Аскольд? — спросил Андрейка.
— Это одно из его названий, последнее, — объяснил Хук. — Раньше как только он не назывался: Маячный, Зеленый, Оконечный, Сомнительный… Еще как-то, всех не упомнишь… Потом штурман Бабкин Василий Михайлович, ныне покойный, дал окончательное: Аскольд. Давным-давно, кажется, еще в IX веке жил в Киеве князь по имени Аскольд, который был современником и соперником Олега…
— Вещего Олега?
— Да, того самого, пушкинского… Но остров назван не в честь князя, а в честь одного из первых винтовых фрегатов русского флота «Аскольда». В 1857–1860 годах его экипаж совершил героическое кругосветное плавание, побывал и здесь, в заливе Петра Великого и впервые описал этот остров… Посмотри, Андрейка, на мою штурманскую карту. Почти все названия даны в память о знаменитых русских кораблях и тех, кто их водил. Это сейчас много судов здесь ходит, а двадцать лет назад приход каждого был событием. Поэтому и во Владивостоке многие улицы названы именами посетивших его судов: Светланская, Алеутская, Абрекская, Гайдамакская, Рюриковская…