Граф, не скрывая раздражения, сделал знак жене, и мы все встали из-за стола.
- Я бы не мог убить жаворонка, - сухо сказал граф.
- Разумеется, милый Робер! - захохотал виконт. - Разумеется! Вы бы промахнулись.
Я поднялся к себе в комнату, чуть не плача от душившего меня гнева и стыда, что я не дал волю этому гневу. Я начал укладывать чемодан, но тут ко мне вошел аббат. Я попросил его передать графу, что меня вызвали в Париж и я должен был уехать с ночным поездом.
- Если я еще раз увижу этого проклятого негодяя, я разобью его наглый монокль о его пустую голову!
- Пожалуйста, не делайте ничего подобного, не то он вас убьет на месте. Он действительно прекрасный стрелок и дрался на дуэли, право, не знаю, сколько раз: он вечно затевает ссоры и имеет привычку говорить дерзости. Прошу вас об одном - ближайшие сутки держите себя в руках. Завтра вечером он уедет в Париж на эти свои состязания, и, говоря между нами, его отъезд обрадует меня не меньше, чем вас.
- Почему?
Аббат ничего не ответил.
- Ну так, господин аббат, я вам скажу почему. По тому, что он влюблен в свою кузину, а вы его не выносите и не доверяете ему.
- Раз уж вы чудом отгадали это, то мне следует рассказать вам, что он в свое время делал ей предложение,
но она ему отказала. К счастью, он ей не нравится.
- Но она его боится, а это, пожалуй, еще хуже!
- Графу неприятна его дружба с графиней. Вот поэтому он и не хотел оставить ее одну в Париже, где виконт Морис вечно привозит ей приглашения на балы и в театры.
- Не думаю, чтобы он завтра уехал!
- О нет, он уедет - ему слишком хочется получить золотую медаль, а получить ее у него есть все шансы, так как он правда превосходный стрелок.
- Жаль, что я не могу сказать того же о себе! Я за стрелил бы этого скота и отомстил бы за ласточек. Вам что-нибудь известно о его родителях? Я полагаю, что там что-то было неблагополучно.
- Его матерью была немецкая графиня, очень красивая женщина, от которой он унаследовал свою внешность. Однако брак, по-видимому, оказался неудачным. Его отец много пил, отличался некоторыми странностями и был крайне раздражителен. Под конец он почти сошел с ума, и поговаривают, будто он покончил с собой.
- Надеюсь, сын последует примеру отца, и чем скорее, тем лучше. От сумасшествия он уже недалек.
- Вы правы: у виконта также есть немалые странности. Например, он, как вы могли заметить, обладает цветущим здоровьем, и все же он чрезвычайно мнителен и вечно боится чем-нибудь заразиться. В прошлый раз, когда оп был здесь, сын садовника заболел тифом, и он сразу же уехал. Он без конца принимает лекарства, и вы, наверное, видели, что даже за обедом он пил какие-то капли.
- Да. Это был единственный момент, когда он замолчал !
- Он всегда советуется с новыми врачами. Жаль, что он вас недолюбливает, не то вы обзавелись бы новым пациентом. Но почему вы смеетесь?
- Мне пришла в голову забавная мысль. Когда человек сердится, смех лучшее лекарство. Вы видели, в каком настроении я был, когда вы вошли. Наверное, вам будет приятно услышать, что я совсем успокоился и настроение у меня превосходное. Я передумал и сегодня не уеду. Сейчас мы спустимся в курительную. Обещаю вести себя безупречно.
Виконт, весь красный, стоял перед зеркалом и нервно покручивал свои усы а-ля генерал Галифе. Граф читал у окна "Фигаро".
- Какое неожиданное удовольствие видеть вас здесь, господин швед, насмешливо сказал виконт, вставляя монокль в глаз, словно чтобы получше меня рассмотреть. - Надеюсь, тут никто не заболел колитом?
- Пока нет, но как знать, что будет дальше.
- Насколько я слышал, вы специалист по колитам.
- Жаль, что никто, кроме вас, ничего не знает об этом удивительном заболевании. По-видимому, вы ни с кем не желаете им делиться. Будьте так любезны, объясните мне, что такое колит? Это заразная болезнь?
- Нет. В обычном смысле слова.
- Она опасна?
- Нет, если ее вовремя распознать и лечить правильно.
- И, конечно, сделать это можете только вы?
- Я здесь не как врач. Граф был так любезен, что пригласил меня в качестве гостя.
- Ах, вот как? А что же будет с вашими пациентами в Париже во время вашего отсутствия?
- Вероятно, они поправятся.
- Не сомневаюсь! - захохотал виконт.
Я должен был сесть рядом с аббатом и взять газету, чтобы сохранить спокойствие. Виконт раздраженно посматривал на часы на каминной полке.
- Я пройдусь с Жюльеттой по парку. Жаль сидеть в комнатах в такую чудесную лунную ночь,
- Моя жена легла спать, - сухо сказал граф. - Она не совсем хорошо себя чувствует.
- Почему, черт возьми, вы мне этого не сказали? - сердито пробурчал виконт и налил себе еще стакан коньяку с содовой. Аббат был погружен в "Журпаль де деба", но я заметил, что исподтишка он наблюдает за нами.
- Что-нибудь новенькое, господин аббат?
- Я читаю про состязание, объявленное Стрелковым обществом Франции. Оно назначено на после завтра, и президент вручит победителю золотую медаль.
- Держу пари на тысячу франков, что ее получу я! - крикнул виконт, ударив себя кулаком в широкую грудь. - Если только ночной парижский экспресс не сойдет с рельсов... пли я не заболею колитом, - добавил он, насмешливо поглядев на меня.
- Перестаньте пить коньяк, Морис, - сказал граф. - Вы выпили больше, чем следует. Вы совсем пьяны.
- Смотрите веселей, доктор Колит, - захохотал виконт. - Выпейте-ка коньяку с содовой, это разгонит ваше уныние. К сожалению, ничем не могу быть вам полезен, но почему бы вам не взяться за аббата, который постоян но жалуется на печень и пищеварение? Господин аббат, пожалейте доктора Колита, - разве вы не видите, как он жаждет посмотреть ваш язык?
Аббат продолжал молча читать "Журналь де деба".
- Ах, не хотите! А вы, Робер? Вы были так мрачны за обедом! Почему вы не покажете шведу ваш язык?
У вас, наверное, колит! Так сделайте одолжение доктору. Не хотите? Что же, доктор Колит, вам не везет. Но что-бы вас развеселить, я покажу вам свой язык и попрошу внимательно его обследовать.
С сатанинской усмешкой он высунул язык и стал похож на химеру собора Нотр-Дам. Я встал и пристально поглядел на его язык.
- У вас скверный язык, - сказал я серьезно, - очень скверный.
Он быстро обернулся к зеркалу и стал рассматривать свой обложенный язык завзятого курильщика. Я взял его руку и пощупал пульс, заметно участившийся после бутылки шампанского и трех стаканов коньяку с содовой.
- Голова болит?
- Нет.
- Завтра утром она у вас, несомненно, будет болеть.