ать,О, так надобно, чтоб зятьНепременно был военный, —Это самый сан почтенный!..Ни фальшивых нет весов,Нет ни взяток, ни крючков,Что в других так ненавистно:Тут всё чисто, бескорыстно».Оттого-то, как магнит,Так мундир к себе манит.Всех, кто с чистою душоюИ невинной простотою.Дети… дай им барабан,Дай гусарский доломан,Саблю, знамя… А в предметеУ девиц в семнадцать лет,Хоть в глуши живут, хоть в свете,Всюду, вечно эполеты,Шпоры, усики, колеты.Да и все, – явись в мундире,Все дают дорогу шире.Да еще бы!.. Кто же насИ спасает в грозный час?Шутка, право, нелегка ведьЛоб и грудь свою подставить,Чтоб другой лишь был прикрыт,И за всё лишь полусыт.Поневоле уваженьеК ним питаешь и почтенье!Только немцы на Руси,Боже нас от них спаси,То есть те, что здесь торгуют,Про мундир всегда толкуют,Что не стоит он гроша.А в нем нет, знать, барыша!Говорят вишь: «Гольден трессен,Абер только нихтс цу фрессен!..»[16]С жиру бесятся они,А на совесть загляни —Что всё держит? Штык российский.Что же, прусский, иль австрийский,Иль (еще) иной какойВ мире водворит покой,Чтоб спокойно проживалиДа спокойно торговали?…А, да что и говорить,С ними бисер лишь сорить!Бросив родину святуюИ навек в страну чужуюЗа одним лишь барышомКто бежит – что толку в нем?Уж плохие эти братья,Их иудины объятья!Деньги бары к ним везут,Деньги сами здесь сосутИ живут, как бары, пышно.В благодарность только, слышно,Все мерещится им кнут, —А народ зовут рабамиИ бесчестными плутами!Честен немец в мелочах,Только царство их в бедахВек Россия выручала.Что ж, своих сынов, что ль, малоУ отечеств славных их?Нет, не мало, коль от нихНам, и дома мы, а тесно;Отчего ж им неизвестнаПлутовская наша честьРабская – всё в жертву несть,Чтоб спасти страну родную?С честью их забравши сбрую,Деньги, трубку и кисет,Всякий там бежит от бед,Чтобы как в тревоге шумнойСвой титул благоразумный,Разорись, не запятнать,Чтоб у нас им щеголять.Чести он у них замена;Нипочем для них измена,Так от них нельзя и ждать,Чтобы должное воздатьБескорыстной чести ратных —Это чуждо душ развратных.Но корысть что хочешь ври,А посмотришь, все цариИ у нас, и в целом миреОтчего всегда в мундире?Знать, в мундире что-то есть,Что ему такая честь!Слухи ж ходят об невестеТаковы, что ей не к чести,Да она, быть может, тутКак ни в чем… Ведь это плутРаспустил всё Курозвонов,Подпоручик. По его,Я ведь тоже из бурбонов.[17]У него ведь ничегоНет святого – хвастунишка,Пустомелишка, мотыжка;[18]Хуже нет в полку у нас,А посмотришь, как подчасНос подымет, глазки сузит,Зафидонит,[19] зафранцузитИ с презрением на светВ свой расколотый лорнетПо верхам глядит!.. О, я быВышколил его, когда бы онВ мой попался батальон:Надежурился бы он!..Соком бы бурбон достался,Не к чему бы придирался,Младшего легко прижатьИ всегда остаться праву,В каждом что-нибудь сыскатьМожно, что не по уставу;Ну хоть пуговица будьНабок нумером чуть-чуть —И довольно. Сбил бы с тона,Я бы дал ему бурбона,Дурь бы в нем поунялась.Вот что сбредил: будто разСваха вдруг к нему явилась,Уверяя, что в негоДо безумия влюбиласьДочь Кулькова, и его —Было свахе порученье —Звать к обедне в воскресенье,И обещан миллион.Будто б и поехал он,Да взглянул: ряба, в веснушках,Да в таких как будто в мушках,Носа, глаз не разберешь,И как двадцать пять одеж.Двадцать пять, и все на вате,Вот какая в перехвате…Руки! Плечи! Но, скрепясь,Будто он на этот разПодмигнул ей для потехи.Сваха видит: есть успехи,И с зарей к нему опять,Тащит в дом уж представлять.Будто был он у КульковыхИ что тьму достоинств новыхТам он в дочке их открыл,То есть, что бы ни спросил, —И аза в глаза не знает,Книгу в руки забираетВверх ногами, как подашь,И по всякой «Отче наш»,«Богородицу» читаетПо складам, не жди конца,Кличет «тятенькой» отца,Словом, словом – просто дура,На невест карикатура…Будто он – поклон и вон,Несмотря на миллион.Видишь, партией такоюОн рассорился б с роднёю,Что родные – все князья,Говорит: «И сам-то яБыл пажом и по талантамИ ученью первым был;Верно б, в гвардии служил,Был бы флигель-адъютантом,Если б ротный командирНе придрался. И мундирБыл уж сшит Преображенский…[20]Мужичина деревенский!..Сам курил, а нам куритьВздумал строго запретить.Ну, конечно, нагрубили —Мы почти уж сами былиОфицеры!» – И затемИм надели лямки всем.И в полку нам без того быНе видать его особы.И давно б он вышел вон,Да в полку хороший тонБез него пиши пропало!Нас ему, вишь, жалко стало,Да полковницу притом,Что она всегда по нем,Чуть его в гостиной нет…С муженьком постыл ей свет,А иначе почему жТак к нему придирчив муж?Службу он ведь твердо знает,И полковник распекаетЗа жену – не за устав,А что он всегда был прав,Несмотря что раз в неделю,Верно, он свою постелюНа гауптвахту посылал.Словом, столько он болтал,Лгал по поводу Кульковых,Столько фраз про них суровыхВ полк изволил распустить,И затем всё, чтоб отбитьИ других, кому женитьсяВдруг охота разгорится,Чтоб, попав в Кулькова дом,Не разведали о немИ, конечно б, осмеяли,Как узнали б о скандале,С каковым его КульковСам прогнал. А от долговКак мундир уж был в закладе,Как пришлось уж Христа радиЗанимать у денщиков,Как за всё уж он хваталсяИ к Кульковым подбирался,Отчего ж и бредил он,Что какой-то миллионСкоро где-то он достанет,Всех купать в шампанском станет.Бредил месяц или два,Знать, надеялся сперва,И тогда про дом КульковаНикому в полку ни слова,А напротив, иногдаГоворил, что не бедаЧеловеку борода:И за что ж ее поносят?Ведь ее французы ж носят,И что в царстве, наконец,Дело первое – купец.Будь век мир – солдат не нужен,Честен люд – судья досужен,Некого судье судить,Некого солдату бить,А покушать всяк попроситИ одежду тоже носит.Где же взять всё?… У купца.Видно, видно шельмеца!Так Кулькова пусть красоюИ не славится большою,Да в красе и толку нет!Будь теперь хоть маков цвет,Будь она хоть розан, всё жеБудет, верно, в сорок летНа ровесниц всех похожа.Кто тогда их разбиратьСтанет голову ломать,Кто тогда была какая,Иль кривая, иль косая, —Все равны, а той лишь честь,У которой деньги есть,У какой попить, поестьМожно вкусно, той и честь.Где обед хорош и вины,Где на славу в имениныПир на праздники дают —Все туда с поклоном льнут,Все покушать даром падки,Да к тому ж, коль блюда сладки,Так посмотришь, не одинТам хлебает господин,Позабыв породу, чин.Выгодным найдя смиренье,Там забыл про вдохновенье,Примирясь с толпой, поэт…И кого, кого там нет!Штука важная обед!И спроси из нас любого,Хоть профессора иного,Про хозяйку: что, умна ль?Что, любезна ль? что, ловка ль?Да подобной нет – все скажут:Сласти всем язык подмажут.И про нас заговорят,Что такие есть ли вряд.