Хаггети вышел — и я сразу посмотрела на счет от поставщика вин. К своему ужасу, я увидела, что этим поставщикам мы задолжали пятьсот фунтов.
Пятьсот фунтов! Неудивительно, что они отказываются поставлять нам хоть одну бутылку, пока мы не рассчитаемся. Как Джонни мог быть таким беспечным?!
Меня вдруг охватил страх. А что Джонни делает с деньгами, которые дает поместье? Он выдавал мне деньги на ведение хозяйства, чтобы я рассчитывалась по счетам и покупала все необходимое. Но почему Джонни так часто ездит в Плимут — гораздо чаще, чем это делал сэр Джастин? Почему арендаторы все время жалуются? Мне необходимо серьезно поговорить с Джонни.
День выдался трудным.
Я аккуратно сложила счета от виноторговцев и убрала их с глаз, но не могла забыть о них ни на минуту. Злосчастные цифры так и плясали перед глазами. Я задумалась о нашей с Джонни жизни. Что мы знаем друг о друге? Он все еще привязан ко мне, я по-прежнему привлекаю его как женщина — не с таким огнем страсти, как вначале, нет! И не с таким неистовством, которое заставило его пойти на риск, вызвав порицание семьи, и жениться на мне. Но между нами по-прежнему было физическое влечение. Он, как и раньше, считал, что я отличаюсь от всех других женщин, и часто говорил мне об этом. Однажды, гадая, есть ли у Джонни любовницы, я спросила, каких «других женщин» он имеет в виду. «Все женщины в мире», — ответил он. И у меня пропала охота что-либо выяснять у него. Я всегда считала, что должна быть благодарна Джонни за свое нынешнее положение, за осуществление своей мечты, за все, что он мне дал. И потом, он подарил мне Карлиона, мое благословенное дитя, который был Сент-Ларнстоном и который со временем станет сэром Карлионом. Я всегда это помнила и пыталась отплатить ему. Я стала для него именно такой женой, которая была ему нужна. Надеюсь, что стала. Я делила с ним ложе, вела его дом, была женой, которая делала честь любому мужу — в том случае, когда люди забывали о моем происхождении. Именно оно, словно тень, заметная только иногда, при очень ярком солнце, а в остальные дни совсем не бросающаяся в глаза, время от времени напоминало о себе. Я никогда не задавала вопросов о его жизни, хотя и подозревала, что у него могли быть связи на стороне. Сент-Ларнстоны — за исключением Джастина — всегда были ветреными. Такими были отец Джонни и его дед, который сыграл трагическую роль в жизни бабушки Би.
Джонни мог иметь свою личную жизнь. Но управление поместьем — это совсем другое. Он не должен скрывать, что у нас появись долги, — я обязана об этом знать. Внезапно я поняла, что совершила ошибку, приучив себя закрывать глаза на все, что касалось дел моего мужа. Поместье Сент-Ларнстон очень важно, потому что однажды оно достанется Карлиону. Когда-то я слышала, что много лет назад в Эббасе уже были финансовые неприятности, в результате чего большая часть земель Эббаса перешла к другим владельцам. Потом на лугу у шести дев нашли олово и семейное состояние было спасено. Я вспомнила, как на свадьбе Джо шел разговор о шахте. Может, мне стоит поговорить с Джонни? Я должна выяснить, остались ли счета за вино неоплаченными по небрежности или по другой, более серьезной, причине.
Эти цифры постоянно стояли у меня перед глазами, лишая покоя. Я была слишком довольна своей жизнью. Последний год все шло так гладко! Я даже начала верить, что Меллиора смирилась и не мечтает больше о Джастине. Пару раз я слышала, как она смеялась — совсем как в то время, когда мы обе жили в доме ее отца. Я видела, что все выходит именно так, как я планировала. Я смирилась с отсутствием честолюбия у Джо. Бабушка переехала из своего домика и теперь жила у Поллентов. Я знала, что для нее это лучше всего, и все же мне было грустно, оттого что она живет с Джо, а не со мной. Но бабушка никогда не ужилась бы в Эббасе — с ее снадобьями, лекарствами и корнуоллским выговором. А у Поллентов ей были очень рады. Джо возился с лекарствами для животных, а бабушка — со своими снадобьями. Это как-то сочеталось. Но это не совсем то, чего я для нее хотела, и мне часто становилось грустно, когда я навещала старушку. Когда мы с ней говорили, я чувствовала, что наши отношения не изменились и я по-прежнему важна для нее, как и она для меня.
И все же я была слишком благодушна. Больше я не должна оставаться в неведении относительно нашего финансового состояния.
Убрав бумаги в бюро, я отправилась в детскую. Общение с Карлионом всегда действовало на меня успокаивающе. Мальчик быстро подрастал и был развитым для своего возраста. Он не походил ни на Джонни, ни на меня. Я часто удивлялась, что у нас родился такой замечательный ребенок. Мальчик уже читал, и Меллиора говорила, что он практически научился этому самостоятельно. Его успехи в рисовании казались для меня удивительными, а врожденная склонность к верховой езде не могла не восхищать. У него был собственный пони, потому что я хотела, чтобы сын с раннего возраста сидел в седле. Я никогда не позволяла ему ездить без меня — и никому другому не доверила бы его, даже Меллиоре. Я сама катала его по лугу, и вскоре он чувствовал себя в седле очень уверенно.