Также отец считал, что мотив перековки великого меча Грама (Gramr), которым владели и отец и сын, возникает здесь же. Тот факт, что второй элемент в имени сына непостоянен, по всей видимости, показателен. По-древнеисландски сын зовется Сигурд (Sigurðr), что восходит к восстановленной ранней форме Сигивард (Sigiwarð), по-древнеанглийски — Сигевеард (Sigeweard), позже — Сивард (Siward); в то время как немецкое имя стоит особняком: Зигфрид (Siegfried (Sifrit)) соответствует древнеанглийскому Сигефрид (Sigefrip). Элемент mund, постоянно присутствующий в имени отца, предположительно свидетельствует о том, что форма эта более древняя.
Итак, мой отец считал, что, как говорилось выше, мы имеем дело с удвоением героя и его чудесного меча с загадочным происхождением — вопреки мнению о том, что изначально отец и сын были разными, никак не связанными персонажами. В результате, по словам моего отца, мы приходим к концепции легендарного героя, наделенного исключительной доблестью и красотой, чье имя начинается с элемента Sige- — «победа». Очень может быть, что сверкающие глаза Сигурда («Песнь о Вёльсунгах», VIII.29, IX.26, 59) — это исконная характеристика. По всей вероятности, его наиболее славные подвиги имели отношение к дракону и сокровищу и, возможно, к загадочной полубожественной невесте.
Касательно происхождения и бытования легенды возникают следующие ключевые вопросы; как так вышло, что «герой-драконоборца» вторгся в историю Аттилы и бургундов, почему золотой клад этого героя зовется «сокровищем Нибелунгов» и почему самих бургундов стали называть Нибелунгами. В единственных (или, по крайней мере, в единственных сохранившихся) материалах лекций на эту тему мой отец изложил свои взгляды очень коротко (причем они поддаются пониманию далеко не везде) — несомненно, потому, что его в первую очередь занимал отрывок о Сигемунде из «Беовульфа». Поэтому я не стану подробно пересказывать бессчетные попытки ответить на эти непростые и дразнящие вопросы. Я всего лишь очерчу основные точки зрения. Я вынужденно избегаю ссылок на немецкую традицию, представленную в первую очередь «Песнью о нибелунгах», кроме тех моментов, когда свидетельства, содержащиеся в ней, важны даже в оговоренных пределах.
Широко распространенная, однако же отнюдь не бесспорная теория основана на толковании имени Нибелунг (Нифлунг) (Nibelung (Niflung)) как этимологически родственного группе германских слов, означающих «тьма» или «туман» (в современном немецком языке сохранилось слово Nebel — «туман»). Этот факт ассоциируется с некоторыми характеристиками Нибелунгов. Снорри Стурлусон говорит о внуках короля Гьюки: «У всех у них волосы были черные как вороново крыло, так же как и у Гуннара, Хёгни и других Нифлунгов»; а в существенно более ранней песни (IX века) они названы hrafnbláir «черные как вороново крыло». В «Песни о Вёльсунгах» (VII.10) говорится: «Врановы друга вранов темнее».
Один из основных элементов данной теории — это фигура Хёгни, как она представлена в германской традиции. В «Песни о нибелунгах» он зовется Хаген и не приходится бургундам братом: он — их родич и вассал. Свирепый и жестокий Хаген ненавидит Зигфрида и в итоге становится его убийцей; на скандинавского Хёгни он нисколько не похож. В «Саге о Тидреке», этой пространной компиляции, составленной в Норвегии, в Бергене, примерно в середине XIII века на основе современных ей преданий Северной Германии, Хёгни (именно так он назван в саге) приходится бургундам единоутробным братом: альв или инкуб возлег с его матерью, и Хёгни — плод этого союза. В «Саге о Тидреке» он видом схож с троллем: говорится, что он черен с головы до пят, черноволос и чернобород. Особенно примечателен тот факт, что имя Хаген/Хёгни не аллитерирует на «Г»: то есть изначально он вообще не принадлежал к роду бургундов.
Важное свидетельство содержится в самом начале «Песни о нибелунгах». Когда Зигфрид прибывает к бургундскому двору в Вормс, Хаген смотрит из окна на великолепного рыцаря в сопровождении блестящего отряда и, догадавшись о том, кто это такой, рассказывает королю Гунтеру историю великого подвига Сигурда. Рассказ Хагена в поэме изложен как бы походя, между делом, и довольно-таки туманно; здесь я сошлюсь только на значимые для нас элементы.