Мобилизация, которую недавно приказал начать Сай. Значило ли это, что король догадывался о том, как могут повернуться события? Та сила, что находится внутри него, подсказала это решение? Если так, то... С минуту капитан стоял в неподвижности, а затем позвал стражника:
- Кто-нибудь, немедленно позовите Сан Рэна, и кого-то из представителей принца и Сейма. У меня всего полчаса на то, чтобы провести чрезвычайное совещание. Ты понял, выполнять!
Бледный солдат унесся так, словно бежал от смерти. Через несколько минут Рэй Нордис уже облачился в походную одежду и приказал оседлать коня. Он натягивал перчатки, когда в его кабинете появились те, кого он вызывал. Сам Сан Рэн, недовольный адъютант принца, и вечно пессимистично настроенный председатель Сейма... Но увидев выражение лица капитана, все тотчас же забыли о том, что хотели высказать, и тревожно переглянулись. И не зря. Война. Настал тот час, для которого вообще была создана вся эта интернациональная армия, Лишь время покажет, насколько она будет эффективна.
Часть 5
- Будь проклят Кальвин Рейвен, будь проклят Кальвин Рейвен, будь проклят... - твердил он словно заклинание.
В этой жизни Райден, занимавший один из высших постов в Инквизиции Приоры, не боялся ничего. Но сейчас, в этом самом месте и времени, он, возможно впервые испытал это чувство.
- Будь проклят Кальвин Рейвен... - После того, как этот еретик затащил его сюда и бросил умирать в этом безумном месте, Райден понял - чтобы выжить здесь, ему потребуются все его духовные силы. Но очень скоро убедился, что одних духовных сил больше не достаточно. Куда больше духовных сил его поддерживала ненависть. Еретики должны быть поставлены на путь исправления. Если они не поддаются исправлению - лишены милости Аттрактора. И только в крайнем случае - преданы смерти. Но Кальвин Рейвен не заслуживал даже ее. Райден желал ему не просто смерти. Ведь в таком случае тот мог попасть на Вершину Древа. Он желал ему уничтожения, под его корнями, на самом дне Хаоса.
- Будь проклят Кальвин Рейвен...
Промежуток. Даже в Приоре лишь самые опытные исследователи и безумные торговцы отваживались заходить на самый край этих поросших яркими цветами зон. Но Райден оказался намного дальше, и здесь все было по-иному. В этом месте не осталось ничего нормального или определенного, и все его силы здесь равнялись нулю. А потому... Оглянувшись, Райден увидел, как в его сторону стремительно двигалась волна изменения, по пути превращая холмы в озера, а россыпи цветов в холмы. И то, что он стоит на ее пути...
- Будь проклят Кальвин... - слова превратились в молитву. Но сейчас, подобрав полы своего тяжелого одеяния, Райден бросился бежать с удивительной прытью. Сейчас главное было выжить. А потом он отомстит Рейвену и за глаз, и за неудачу, а точнее полный крах в Риокии. Но...
- Проклятие, милосердная длань Создателя, прояви ко мне снисхождение! Аттрактор, не забирай меня на Вершину Древа, я еще не успел завершить все свои дела в этом мире! Пока я не покараю еретика Рейвена. Пока не брошу к твоим стопам голову еретика Валентайна, пока твоя власть не будет простираться от северных до южных границ Гладии, не забирай меня к себе!!
Однако несмотря на мольбы, в очередной раз споткнувшись, Райден, понял, что больше не сможет двигаться вперед. Его руки и ноги были опутаны волочащимися за ним побегами цветов. Пошатываясь, он упал на колени. Отчаяние закралось в его душу, до сих пор бороться с которым помогала лишь жгучая ненависть к тем, кто вознамерился противостоять ему. Но теперь даже она начала ослабевать. Даже воля такого несгибаемого человека как он, оказывается, могла быть сломлена этим местом.
- Не надейся, - произнес он, прожигая своих пленителей. - Я не сдамся. Райден не сдается так легко даже перед Промежутком.
Он попытался встать, но тут его нога по несчастливой случайности попала в одно из озер. Мгновенное головокружение, и он оказался по горло в воде среди холмов, которых не было еще с миг назад.
- Проклятое место! Проклятый Рейвен! Уничтожу, я... тебя... уничтожу... Прошу, Создатель, будь милосерден, я... сделаю все, что угодно, чтобы выбраться отсюда живым. Я всю жизнь служил тебе, не оставь меня в этот трудный час! Молю тебя, Аттрактор!!! - из последних сил Райден потянулся к небу, хотя бы там не было этих ужасных цветов. В этот миг вода попала ему в рот. - Аттрактор!
- Я здесь, - раздался голос рядом с ним. Без сил подняв голову, он увидел мальчишку, сидящего на корточках на берегу лет четырнадцати. Мальчишка? Должно быть, у него уже начались предсмертные галлюцинации.
- Так ты хочешь жить - спросила галлюцинация. - Вот, хватайся, - мальчишка протянул ему руку. Цветочные гирлянды тянули его ко дну. - Так хочешь или нет? - повторил мальчишка.
Что-то в словах мальчики показалось странным даже для затуманенного разума Райдена. Что-то странное было в нем. Что-то...
- Если хочешь жить, просто возьми меня за руку. Это не сложно, но взамен ты выполнишь мою маленькую просьбу, хорошо? - нахально улыбнулся тот.
Что делает здесь ребенок? Даже будучи на гране смерти, Райден заставил свой ум усиленно работать. По его мнению, все в мире делилось на три четких, но неравных категории: Еретики - их было больше всех, верные, которых было прискорбно мало, и еще Аттрактор. Мальчишка перед ним не мог быть еретиком, потому, что еретики никогда не помогли бы Райдену, инквизитору из Приоры, скорее уж, помогли бы утонуть здесь. Верный? Но ни один верный никогда не появится в этом оставленным милостью Аттрактора месте. А значит... ответ очень ясно предстал перед глазами Райдена. Этот мальчишка с нахальным взглядом, черными исколоченными волосами, с красной повязкой на голове и в скромной одежде мог быть только Богом.
И только тут Райден понял, что не так было с этим мальчишкой. Вокруг него, на земле и в небе. Райден не видел их. Ни цветов, ни неба - вообще ничего, словно вокруг него образовался какой-то провал. Жить... да он отдаст что угодно за эту возможность. За возможность уничтожить этого еретика, Рейвена. Наверное, поэтому он схватился за руку мальчишки со всей оставшейся силой. И тот легко притянул его к себе.
- Жаль, но на Вершину Древа тебе пока рано, - улыбнулся он. - Но я вспомню о тебе, когда прилет время отсеивать образцы людей для новой селекции...
Едва оказавшись на твердой почве, Райден не раздумывал дольше, Он упал на колени, коснувшись головой земли, Боль тотчас же пронзила утраченный глаз.
- Мой господин, я благодарен вам за вашу милость, моя душа мое тело принадлежат вам целиком. Используйте меня, как пожелаете.
- Да, как я пожелаю, - подперев кулаками голову, мальчишка смотрел на него сидя на корточках - обычный парнишка, каких тысячи на улицах Тира. Однако Райден, обладающей огромной властью в Приоре, не смел поднять глаз, дрожа всем телом.
Часть 6
Голова раскалывается и сердце бьется так, что вот-вот выскочит из груди. И еще хочется пить. Хотя, наверно, если бы он выпил лишь глоток, то вода бы точно попала не в то горло. Как будто кровать качается. Нет, как будто мир вертится вокруг кровати, вертится, вертится, вертится... как колесо. Что, если приоткрыть один глаз? Тогда станет лучше? Медленно-медленно Кальвин рискнул это сделать. Открыв глаза, он уставился в потолок, простой перетянутый балками потолок, ни о чем не говорящий ему. Но потому, что это не небо и оно не кружится, это уже хорошо, очень хорошо.
Опустив взгляд, он пробежался им по сторонам, Стены тонкие, словно бумага, светло и солнечно за ними. Да, похоже, уже день. Справа от него на стуле сидел старик. И это был один из самых невероятных людей, которых Кальвин когда-либо видел, Белоснежные волосы, гладко зачесанные назад, спускающиеся на спину, и столь же ослепительно белоснежная окладистая борода. Однако, несмотря на седину, человек не был похож на старую развалину. Лицо почти лишено морщин, смуглое или просто загорелое, острый взгляд узких глаз, В нем застыла огромная мудрость и знания. Ярко-желтая, солнечного цвета свободная рубашка с широкими и длинными рукавами, украшенными вышивкой в виде драконов, обвивающих их, и такие же широкие брюки, На ногах его было нечто невероятное - сандалии на высокой, не менее пятнадцати сантиметров платформе. Оставалось лишь удивляться, как он мог даже стоять на них. Руки старичка были вложены в рукава, а на губах играла лукавая усмешка.