И вот сегодня Яков Семенович сидел в своей лаборатории за письменным столом, и в очередной раз производил вычисления, по итогам которых он проснулся знаменитым.
На столе стояла забытая чашка с чаем, которую пора было вести на кафедру биологии, поскольку в ней уже зародилась абсолютно новая, возможно, разумная, форма жизни.
Штайн в сотый раз перепроверил свои вычисления. Нет, ошибки быть не могло. Он и в самом деле сумел решить проклятое уравнение.
Да, Яков Семенович был и вправду рассеян. Из-за этого с ним частенько случались различные казусы. Как-то раз он перепутал номер омнибуса, и уехал в другой конец города. Однажды он забыл собственный адрес. Частенько он забывал, что у него есть жена, но, вполне возможно, это было не из-за рассеянности, а из-за своеобразия самой госпожи Штайн.
Когда ученый погружался в работу, он не замечал ничего вокруг. Однажды он целый день просидел в бумажном колпаке с надписью «Я дурак», пока сердобольная ассистентка не сжалилась над ним.
Увлекшись, он и не заменил, что над душой стоит лаборант Николенька, и что-то старательно ему втолковывает.
- ...не пускают, - сообщил лаборант. - И подземку закрыли для пассажиров.
- Что, прости? - опомнился доктор Штайн.
- Яков Семенович, я говорил, что мне пора домой. Мэр объявил в городе Чрезвычайное Положение. На сегодня от работы освобождены все государственные учреждения, не работают подземка и городские омнибусы.
- Опять я все пропустил! - сердито буркнул Штайн. - Какое чрезвычайное положение? Что стряслось-то?
- Ожидается Природный Катаклизм! - деловито сообщил Николенька. - Объявлено штормовое предупреждение. На город надвигается мощный ураган. Горожанам предписано сидеть по домам и сохранять спокойствие.
- Ты можешь идти, если нужно, - ответил Штайн. - Я же предпочитаю сохранять спокойствие в своей лаборатории.
- Яков Семенович, - встревоженно ответил лаборант. - Я бы на вашем месте тоже поторопился домой.
-Эх, Николенька, - полным тоски голосом ответил Штайн. - Ты мою Сару видел?
- Ее гарредотипное изображение стоит на вашем столе, - радостно сообщил Коля.
- И? - поинтересовался Яков Семенович. - Ты уверен, что мне хочется идти домой? И, прошу заменить, этот портрет был изготовлен мастером Курвуазье пять лет назад. Нынешняя физиономия моей жены не поместилась бы на серебряную пластинку такого формата.
- Сочувствую, - ответил Коля. - Если хотите, можем ко мне поехать Я, правда, живу в дешевых меблирашках недалеко от Флюгерной улицы, и мой сосед каждый вечер напивается абсента и начинает пиликать на скрипке, или читать стихи собственного сочинения, и я не знаю, что из этого хуже, потому что к звукам скрипки еще как-то можно привыкнуть, а строчки его стихов разъедают мозг, как бергиева кислота....Но у меня есть чай! А что еще нужно, когда на город надвигается стихия?
- Нет, спасибо. Я останусь здесь, - самоотверженно ответил доктор Штайн.
- Как скажете, - ответил Коля и решительно выскользнул за дверь.
Впрочем, мгновение спустя он вернулся.
- Яков Семенович, а у вас не найдется двадцати рублей на извозчика? А то омнибусы не работают, а мне домой надо.
- Посмотри в кармане моего пальто, - порекомендовал Штайн.
Николенька в ответ лишь деловито угукнул.
ГЛАВА 5
ЧОКНУТЫЙ ПИРАТ
Перед тем, как поехать на вокзал, Озеров зашел в универсальный магазин, что на улице Эдельвейсов, и купил подарки своим дочерям. Старшей, Вареньке, он выбрал большую фарфоровую куклу с огромными синими глазами и дивными волосами золотистого цвета. Младшей, Анечке, он купил огромного плюшевого медведя. Немного подумав, Иван Алексеевич решил прикупить презент и для супруги - флакон дорогих английских духов. Вчера как раз выдали жалованье, так что можно было себе позволить.
С двумя огромными пакетами Озеров и вышел на улицу. Поняв, что пешком до Флагманштадтского вокзала он не доберется, поймал извозчика и за два рубля добрался до цели.