Выбрать главу

Но сейчас, честное слово, если бы только Вика вернулась к нему… появилась бы рядом, Артем был бы готов признаться ей в любви сразу, не раздумывая. Потому что отвечая на вопрос чудовища во тьме понял, что не может найти для нее более подходящего слова.

- Люди, - прошипело чудовище. – Еще не ссозданы, а уже такие глупые. Не думаю, что ваш род долго протянет, - чудовище сделало короткую паузу, и в молчании прозвучал такой звук, словно кто-то причмокнул губами, смакуя особенно изысканное блюдо. А потом снова раздалось уже ненавистное Артему шипение. - Что же, одну из них ты уже потерял… Она к тебе больше не вернется…

Артем вздрогнул. Он почему-то сразу почувствовал, что чудище не врет. Но сказал быстро и четко:

- Я тебе не верю!

Чудовище насмешливо зашипело:

- Мне это безраззлично…Хочешшь – верь, хочешшь – не верь. Отрицая истину, ты не делаешь ее ложжью… Зато, веруя в ложжь, можешь легко сделать ее исстиной. Забавно, не правда ли?

- Кто? – спросил Артем, облизнув пересохшие губы. – Кто из них погиб?

- А кого бы ты выбрал?.. – вопросом на вопрос ответило чудовище. Артем задохнулся от его наглости и от своей ярости и бессилия. Оттолкнувшись от стены он сделал шаг вперед и поднял взгляд туда, откуда доносился звук.

- Я… Я бы умер, слышишь меня?! Я бы умер, но не позволил бы умереть ни одной из них! Это ты убил?.. – Артем замялся, не зная, чье имя назвать. На его глазах выступили слезы. Он не мог, не хотел сдерживать их. Ему было абсолютно наплевать, умрет он плача или нет. Он хотел только одного. - Покажись! Покажись, и я убью тебя голыми руками, чем бы ты ни было!

Чудовище молчало, казалось, оно думало о чем-то. Потом Артем почувствовал чужое дыхание прямо у своего уха. Что-то склизкое и мокрое коснулось его щеки дважды, буквально на мгновение, и внезапно юноша понял, кого увидит… если сможет.

- Освети меня, - прошипело чудовище и снова отодвинулось. – Освети меня и увидишь. Сам я, к сожалению, не могу. Здесь нет света.

- Тогда я просто убью тебя, - сказал Артем. – Или ты меня. Плевать. Отсюда уйдет только один!

- Ты плохо знаешь Лабиринт, глупый человечек, - прошипело чудище. – Отсюда никто не уходит… Отсюда…

Но, Артем уже не слушал его. Он бросился вперед, ни на что не надеясь, но зная, что сейчас смерть, даже самая мучительная, принесет ему облегчение.

Руки его уперлись во что-то холодное и скользкое. Он провел по этому ладонями, все больше убеждаясь, что его догадки верны. Это был или огромный змей, или дракон, или ящер, с гладкой чешуей и раздвоенным языком, который тогда коснулся щеки Артема.

- Я тебя убью… - прохрипел он, стискивая то ли тело, то ли шею чудовища. – Чем бы ты ни было…

Но чудовище легко вывернулось из его рук, чем-то оцарапав ладонь Артема и тут же коснувшись ее раздвоенным языком. А после юноша услышал его насмешливое шипение где-то в стороне.

- Человечесская кровь и сслезы… Это я, пожалуй, возьму с ссобой. На что-нибудь ссгодятся…

- Выйди! Выйди и дерись, трусливая тварь! – Артем сделал несколько шагов на голос, и тут же услышал ответ с совсем другой стороны.

- Оссвети меня… Оссвети дорогу ко мне… И если ты найдешь меня, я приму твой вызов…

В ту же секунду Артем остался один. Он почувствовал это, как человек может почувствовать чье-то присутствие в темной квартире, вернувшись домой.

- Тема! Тема! – услышал он крик, и сердце его сжалось от страшной боли. Он теперь знал, кто погиб.

Вика метнулась к нему в руки, дрожа, словно хрупкая птица. Артем прижимал ее к себе, так крепко, будто пыталась объятьями задавить боль, которой, казалось, больше не будет конца.

- Тема!

- Ты не нашла? – спросил он и Вика сразу поняла, о ком речь.

- Нет, - еле слышно прошептала она. – Я думаю, с ней все в порядке, Тема! Нам нужно просто ее найти… Она наверняка…

- Нет! – крикнул Артем так страшно, что Вика отпрянула от него. – НЕТ! Ее больше нет! Она мертва! Моя сестра мертва!

Вика снова обняла его, и куртка на нем стала мокрой от слез. Артем не пытался отстраниться. Он слишком устал. И в этой нечеловеческой усталости Вика была его последней опорой.

- Идем, - сухо сказал он наконец, беря девушку за руку. – Идем. Я хочу дойти до конца. Я хочу узнать, кто сделал это с нами. Кто сделал это с ней. Узнать и расплатиться по счетам.

========== Глава IV ==========

Ведомая Артемом, Вика почти не понимала куда идет, хотя вокруг и стало намного светлее. И свет этот, серый и тяжелый, полностью отражал чувства и мысли девушки, которые спутались в огромный колючий комок и застряли в горле.

Она думала обо всем сразу. О том, что уже никогда не увидит Машку (к глазам подступали слезы), о том, как больно сейчас Артему (и сильнее сжимала его руку), о том, что будет с ними дальше (сердце замирало, скованное страхом). Но больше всего было воспоминаний о том, что случилось с ней, когда Артем растаял в пурпурном тумане. И воспоминания эти странным образом вселяли надежду. Словно бы в тусклой комнате долго-долго были задернуты тяжелые шторы, а потом кто-то решительный и властный раскрыл их и в чистых стеклах отразилось рассветное солнце. Но смотреть на него еще было страшно, и поверить в него казалось невозможно.

Вика тогда шла сквозь туман, а он нежно ластился к ее ногам, словно ласковые волны летнего моря. Порой, она касалась его рукой, и было такое чувство, будто она затрагивает пальцами нежные лепестки маков.

А после туман преобразился. Вика не смогла бы точно назвать тот миг, когда она поняла, что вместо пурпурной дымки видит вокруг себя бесчисленное множество цветов. Воздух наполнился легкими, ненавязчивыми ароматами незабудок, ромашек, зверобоя и даже белоснежных подснежников. Пестрый ковер протянулся далеко-далеко, до темной полосы густого леса, а над всем этим алело рассветное небо.

На несколько долгих минут девушка замерла, глубоко вдыхая этот упоительный воздух летнего утра, боясь самим шорохом шагов потревожить ту тишину, которая окружила ее. Но тут чирикнула птица. Настоящая птица – Вика даже успела разглядеть ее серую с черными полосками спинку среди травы. Ей тут же ответила другая. Поляна наполнилась веселым птичьим гомоном, тем, после которого сомнений не остается – утро и в самом деле наступило. Новое, настоящее, чистое и светлое утро прямо здесь! Его можно взять в ладонь как капельку росы с листа, но в то же время, оно необъятно, словно легкий ветерок, шевелящий траву.

Скинув с себя тяжелую куртку, которая казалась такой нелепой в самом разгаре летнего утра, и разувшись, Вика побежала. Трава мягко пружинила под ее ногами, но ни один цветок не сломался, и ни одна былинка не погнулась, словно девушка совсем ничего не весила. Впрочем, она и чувствовала себя невесомой. И бежать было совсем не тяжело. И она ничуточки не запыхалась, и не устала, и могла бы мчаться еще долго-долго, если бы не заметила темный, чуть покосившийся, такой знакомый деревянный домик.

Это не могло быть правдой, но девушка ни секунды не сомневалась, потянув на себя тяжелую скрипучую дверь. И пусть этот домик давно продали вместе с землей, и на его месте выстроили огромный кирпичный коттедж – это было совсем в другом мире. А здесь он, домик давно умершей бабушки самый настоящий. И деревянный, выскобленный ножом стол, и глиняный кувшин на нем, и… - Вика сделала несколько торопливых глотков, - молоко в кувшине тоже настоящее, парное – Вика сама кормила Звездочку, когда приезжала к бабушке на каникулы. И печка с выпавшим кирпичом, и лестница на чердак, и запах пыли, и старые газеты, и окошко на чердаке и вид из него – на колодец с деревянным журавлем. Всего этого уже не могло существовать, но Вика видела, чувствовала, касалась – и верила.