– Я начинаю понимать.
Венус выпрямилась и встала в полный рост. Коленки еще тряслись, но внутри Венус ощущала странное чувство спокойствия и веры в то, что она хотела сделать.
– Дракон! Конечно, я боюсь тебя, но ещё больше я боюсь потерять свою сестру! Страх тебя – животный, свойственный только слабым существам. Страх за сестру – вполне человеческий и оправданный, страх существа, которое может и хочет защитить не только себя, но и людей, которые ему дороги, ты слышишь? Ты понимаешь меня?– голос вначале срывался, но с каждым словом становился все увереннее. Венус подошла вплотную к дракону. – Поэтому… Я НЕ БОЮСЬ ТЕБЯ!
Дракона отбросило далеко назад. Он тут же как-то сжался, уменьшился, стал прозрачнее. Во взгляде появился страх, он засучил лапами, но что-то сковывало его движения.
– Я НЕ БОЮСЬ ТЕБЯ! – Венус ещё дважды подошла к змею, и каждый раз его относило чем-то неведомым подальше от девушки. Наконец, он превратился в струйку дыма, которая понеслась по ветру и втянулась в книгу. Тут-то Венус и вспомнила про мать. Та, дико сверкая глазами, наблюдала за легаткой. Последняя подошла к ней.
– И тебя я тоже не боюсь. Надоело.
С криком, отдаленно напоминающим клекот ястреба, леди Мирра отшатнулась от Венус и бросилась в неё книгой. Та оказалась на удивление тяжелой и твердой, и больно ударила девушку в грудь, вышибив из неё дух. Венус пошатнулась и осела на землю.
– Спасибо, сестленка! – прокартавила Тая. Прежде, чем потерять сознание, Венус увидела, как клетка задрожала и рассыпалась на отдельные брусья. Ее белокурая сестра захихикала и, махнув девушке ручкой, убежала в лес.
– Тая! Стой!
– Мне пола! – закричала девчушка уже из чащи. – Но мы совсем сколо увидимся, Вени!
***
Инвер рванул вперед, следуя за странным новым запахом. Он бежал, почти не разбирая дороги, оставляя клочки шерсти на стволах деревьев и ветках кустов. Внезапно запах стал просто невыносимым. Инвер побежал ещё быстрее, но вдруг резкая боль пронзила заднюю лапу, и волк, перелетев через голову, упал.
– Капкан! Нет! – волк громко взвыл, разочарованный собственной глупостью.
«Попался в капкан, как какой-нибудь глупый… пес! Черт! Какой позор!»
Как назло лапа была та самая, которую в свое время сломал голем. Какое-то время легат пытался грызть капкан, но даже самые острые волчьи зубы ничего не смогут сделать с металлом. Тогда Инвер попробовал обратиться в человека, но вновь его постигла неудача. Рана не давала ему превратиться.
– Ладно, за мной вроде Венус побежала. Гадкий лес! Просить помощи у девчонки… – в сердцах он отшвырнул лежавший рядом камень. Но тот закончить свой полет не сумел. На лету его схватил другой волк, грязно-бурый, внезапно вышедший из-за деревьев и остановившийся перед Инвером.
Точнее, волчица.
– Это так на тебя похоже – злиться на своё бессилие. Здравствуй, Инвер, – волчица грациозно прыгнула и приземлилась рядом с раненым.
– Ты, Гера? – Инвер удивился встречи, но отнюдь не обрадовался. – Что ты здесь делаешь?
– То же, что и ты, – волчица поминутно оглядывалась вокруг, будто ждала, что к ним подойдет кто-то еще. – Гуляю, наслаждаюсь видами.
– Я здесь не гуляю, как ты могла заметить, – оскалился Инвер.
– Да? – с издевкой переспросила Гера. – Ой, действительно, ты лежишь с зажатой капканом лапой.
– Тебя это не касается, – волк рванулся вперед и щелкнул зубами. Девушка попятилась.
– Злой ты. Ничуть не изменился.
– Зато я чистокровный, – сплюнул зверь. – В отличие от твоего дружка.
Гера с силой стиснула зубы.
– Отец не будет на это смотреть в День Встречи. Он будет смотреть лишь на то, чего добьётся каждый его ребенок. Кстати, ты не забыл? Остался месяц.
Инвер несколько раз моргнул, затем отвел взгляд и медленно произнес, будто не до конца веря в то, что говорит:
– Я, может быть, не придуу.
– Что? Ты же так хотел стать вожаком!
– У меня теперь планы намного крууче. Гера, очень многое изменилось за эти годы. Пуусть Харон и Фрея потешаться. Будет интересная и непредсказуемая борьба.
– Меня ты совсем не рассматриваешь?
– Ты сначала определись, с кем ты хочешь быть – с собаками или с волками, – прошипел Инвер.
«Где же Венус? Я уже почти не чувствую лапу».
Вдруг Гера шикнула, призывая его замолчать, и припала ухом к земле. Желтые глаза её, точно такие же, как у Инвера, округлились от страха, и она, поджав хвост, прошептала: