Художник: Калинина Александра Владимировна
– Если вы соизволите перестать беситься и терять время…
Закатив глаза – точь-в-точь, как и в человеческом обличии – кошка спрыгнула с Рея и принялась вылизывать распушившуюся шерстку. Медведь остался лежать, недовольно глядя на волка. Венус смущенно замолчала, но когда Анагон предупреждающе зарычала на Рейгара, попытавшегося встать, а тот притворно испуганно поднял лапы вверх, она вновь захохотала. Дождавшись, пока она успокоится, Инвер продолжил:
– Я думаю, что в таком обличии мы быстрее доберемся до места. Что дуумаете?
– А я? – шепнула сконфуженно Венус.
– Тебя я повезуу, – бросил Инвер. – Ну? Что молчите?
Анагон прервала умывание, чуть подалась вперед и склонила голову набок. Покосившись на медведя и поймав его растерянный взгляд, она неуверенно мяукнула:
– Мяу?
– Мяу? – глупо переспросил Инвер.
– Мяу, – утвердительно кивнула кошка.
Рей тяжело поднялся на ноги и зарычал. Нельзя было специально подделать такой рык – так реветь мог только самый настоящий медведь. Инвер приоткрыл рот – кажется, он что-то понял.
– Вы не можете разговаривать в зверином обличии?
Рей отрицательно замотал головой. На землю посыпались пылинки и мелкие камушки, застрявшие в его шерсти, пока он боролся с Анагон.
– Ммм… это странно. Ведь я же говорю. Но … вы согласны? Побежим так?
Обращающиеся согласно закивали. Медведь ударил лапой по земле, оставив на ней четыре глубокие борозды.
– Тогда вперед! Венус, садись на меня верхом и отправимся. Ну же, смелее. Я не кусаюсь… в данный момент.
Венус с опаской, но все же подошла к волку и дотронулась до жесткой колющей шерсти.
– Седло не появится. Живей забирайся. И так время потеряли, – Инвер недовольно посмотрел на Рея с Анагон, которые снова стали дурачиться. Венус выдохнула и вспрыгнула на волка. Девушка поерзала на спине зверя, устраиваясь поудобнее. Когда она случайно задела волка ногой по ране в боку, тот тихо зарычал.
– Прости!
– Ты там не свалишься? Удобно сидишь?
– Более чем, – чуть заикаясь, ответила девушка. – Но мне так страшно…
– Ты же наверняка ездила на лошади. Так представь, что я – это низкая лошадь, – предложил Инвер.
– И очень мохнатая, – Венус запустила руку в лоснящуюся шерсть зверя.
– А еще с клыками и когтями. Едем?
– Едем, – выдохнула Венус и, зажмурившись, обхватила волка руками и ногами. Медведь и кошка обернулись на волка и следом за ним помчались вперед, сбивая росу с придорожных полевых цветов и периодически нарушая тишину утра мяуканьем и рычанием.
***
До места легаты добрались за три часа. Остановившись и приняв человеческий облик, они принялись оглядываться, ища место для засады. Но то, что они видели, их совсем не радовало. Старый, умирающий лес окружал их со всех сторон. Тут не слышалось пения птиц, не шуршали в траве мелкие зверьки и насекомые, даже ветер затихал в кронах этих деревьев.
– Довольно неприятное место, – Анагон сморщила нос. – У меня даже мурашки по спине побежали.
– У меня тоже, – кривя рот, прошептала Венус. Кошка чуть обернулась к ней и вдруг зашипела.
– Стой, Венус. Это не мурашки по тебе бегают, а очень… симпатичный паучок, – фыркнула Анагон, смахивая насекомое. Та стояла ни жива, ни мертва. – Всё, сняла. Не трясись. При всем желании он бы не съел тебя.
Кошка щелкнула побледневшую девушку по носу и обратилась к легатам.
– Странно. Когда я бродил тут этим летом, тут было … даже красиво. Птички всякие, зайчики-белочки. Целых две недели пробродил, – Рейгар, скорчив брезгливую гримасу, поднял с земли клок паутины. Паутина была везде в этом лесу – на деревьях, на траве, на земле, она опутывала каждую веточку, лежала на каждом камне.
– Я не вижу тут никаких животных, – отозвалась Анагон.
– А я не слышу птиц. Только пауки и умирающие деревья, – поёжилась Венус. – Причем не самые… полезные. Скорее, наоборот.
– Ты о чем? – мгновенно отреагировал Инвер.
– Это диафры. Из них некоторые низкие народы делают стрелы. Самое ужасное то, что от яда этого дерева в теории помогает только одно растение – сумеречник, а все территории, на которых он растет находятся во владении этих самых диких народов, и они не спешат делиться противоядием.
– Что делает эта диафра? – Анагон на всякий случай отошла от деревьев. – Ее яд?
– Его пары пробуждают в человеке необоснованную агрессию. А сам яд убивает за три минуты, – скорбно поведала Венус.