– Слушай! Какая удача, что ты здесь оказался! Я гляжу – кто-то чуть не повалил к’Хаиль Фенэ, прямо на площади. – Он лукаво подмигнул Вирду, а тот тупо уставился в появившуюся перед ним, как по волшебству, кружку с пенным желтоватым напитком. – А это ты – собственной персоной! Да еще и самой к’Хаиль понравился! Вот уж удача! Как это Оргон послал тебя в город? Понимаю, что времени у тебя не так много, но ничего, поесть успеешь! Уж я-то знаю, как у Оргона кормят! Да и не страшно: если задержишься, не пошлет же он за тобой эффа! – Ого хихикнул.
«Уже послал», – мысленно ответил ему Вирд.
– А если к’Хаэль и рассердится, то это к лучшему – может, продаст тебя, а я уж уговорю Фенэ тебя купить. Заживем тогда!
Так же, словно по волшебству, появились перед Вирдом миска, полная тушеного с овощами мяса, ароматный пирог с не известной ему пока, но, судя по запаху, безумно вкусной начинкой, кусок свежеиспеченного белого хлеба, зажаренный целиком цыпленок. Вирд судорожно сглотнул, вцепился в кружку с пенным напитком и, пригубив, скривился от горечи.
– Это с непривычки, – заметил Ого. – Ты такого раньше не пил. Я уж знаю. Но ничего – распробуешь. Хоть и горьковатое, зато жажду утоляет славно! А я думаю, как он там? А он сам ко мне пожаловал!
– А ты как? – успел вставить Вирд, поглощая мясо вперемешку с белым хлебным мякишем.
– Как к’Хаэль, Рохо! – Вирд сжался от этого рабского имени, но сейчас было не место и не время поправлять друга. – Да у меня словно «неделя в раю», только длится эта неделя уже целый год! С тех пор как к’Хаиль Фенэ меня купила. Моя хозяйка – это что-то! – Он продолжал тараторить и улыбаться, лишь время от времени прихлебывая тот горьковатый напиток из своей деревянной кружки. – Меня лишь беспокоило, как ты там и как там моя золотая мамочка. Я счастливый человек! И знаешь, Рохо, кого я люблю больше всех, кроме, конечно, золотой моей мамочки?
Вирд пожал плечами, разгрызая нежное куриное крылышко вместе с костью:
– К’Хаиль?
Ого громко засмеялся, он всегда был, как огонь в его волосах, быстрым, шумным, несдержанным.
– Нет, Рохо! Не угадал. Фенэ у меня на четвертом месте, после тебя!… Это Михель!
Вирд поперхнулся пирогом и закашлялся.
– Да, да! – продолжил Ого. – Она сделала для меня больше, чем кто-либо другой, кроме разве что моей золотой мамочки. Вот если бы она меня полюбила – и что? Этот жирный ревнивый ублюдок, Оргон-младший, прирезал бы меня где-нибудь в поле и тело бросил на растерзание падальщикам. А так – меня продали! Ты понимаешь? ПРОДАЛИ! И я в раю – у к’Хаиль Фенэ! Я ем все, что хочу, сплю на перьевых перинах, и каждую ночь… – Он закашлялся. – И она ничего, очень даже ничего! Ты уж мне поверь!
– А шрам? Откуда? – бросил Вирд, пережевывая очередной кусок пирога и заедая его куском куриной грудки. Он уже чувствовал себя захмелевшим, не от пенного горького напитка, к которому почти не притронулся, – от сытости.
– Это? – Ого громко заржал. – Ты что, думаешь, это от хозяйки? Да это подарок жирного борова – Оргона-младшего! Тогда, когда я висел на столбе и орал благим матом от того, что Михель сдабривала мне солью свежие раны. Этот, сожри его эфф, ублюдок подошел ко мне спереди и располосовал мне полщеки своим мечом – видно, научили его такому приему, фехтовальщика проклятого! Он такую мне рану оставил, что через нее зубы можно было увидеть – прямо второй рот! И когда он собственноручно плеснул соленые остатки из кружки в рану – тогда я не орал – я визжал, как резаная свинья! Это было больно!.. – Ого помрачнел на мгновение и тут же вновь расцвел широкой улыбкой. – Он тогда сказал, что благодаря этому «подарочку» ни одна рабыня, даже самая отвратительная, на меня не посмотрит: таким, мол, я стану уродом. Только он не учел, что у меня кровь кутийца, а на кутийце раны заживают в десять раз быстрее и лучше, чем на любом арайце. Если бы такая рана была на его жирной щеке – тогда точно любая бы побрезговала его целовать, да и без раны – та еще харя, сожри его эфф! Два месяца меня никто не хотел покупать – боялись, что рана загноится и я подохну! И к’Хаэль Оргон ходил злой, как эфф без ошейника, на своего жирного сыночка. Уж я надеюсь, что он тогда всыпал тому как следует по жирному заду. А через два месяца у меня остался только шрам. Да и тот мне идет. Фенэ говорит, что купила меня благодаря ему, с этим шрамом у меня лицо не смазливого юнца, а воина из Куты! – Глаза друга лихорадочно горели, Вирд мельком взглянул на него и заметил, что действительно, шрам его совсем не портил и придавал мужественности и серьезности его озорной лисьей физиономии.