Водоносов вытащил из портфеля листок.
– Тут все данные. Меня интересует только тайник! Кстати, сегодня за кражу ее никто не посадит!
– Анна здорова? – спросила я.
– Из психлечебницы она давно вышла, – ответил Сергей.
– И ни разу мне не позвонила, – протянула я.
– Не хотела портить дочери биографию.
– А после перестройки? – возмутилась я.
– Вот и задай ей этот вопрос, – быстро сказал Сергей. – Наверное, у Корольковой были свои причины не видеть тебя.
В обморочном состоянии я вышла во двор и села в машину, было от чего лишиться чувств. Мои родители, оказывается, воры! А я предполагала, что отец просто бросил маму, и та попала в психушку. Кстати, насчет клиники я не ошиблась, мать провела в сумасшедшем доме не один год! Значит, я Игоревна? Мой дедушка – не мой дедушка, он отчим папы и второй муж Афанасии. Елена Ивановна и Иван Петрович Васильевы фантомы. Что еще скрыла от меня Афанасия? И как я покажусь на глаза Анне Корольковой, кстати, если верить бумажке, которую всучил мне Водоносов, моя мать еще не совсем древняя старуха.
Я повернула ключ в зажигании и медленно выехала на проспект. Что я скажу Корольковой при встрече?
– Здравствуйте, меня зовут Даша. Я ваша дочь.
Интересно, как она отреагирует на это? Захлопнет дверь? Бросится меня обнимать? Или потребует метрику.
Как будет развиваться наш разговор дальше? Мне напрямик спросить:
– Где тайник? Верни украденное, нехорошо воровать экспонаты из музея!
Глупее и не придумать. И у меня нет никаких бумаг, доказывающих, что я родная дочь Корольковой. Хотя можно показать ей фото Афанасии! Надо сейчас зарулить в Ложкино и прихватить снимок. Надеюсь, Анна вспомнит свою свекровь. Черт возьми, я не могу назвать Королькову мамой! С другой стороны, разве она может на это претендовать? Сколько раз, когда меня обижали разные люди, мне в голову приходила горькая мысль: «Эх, будь рядом со мной мама и папа, наверное, они пожалели бы доченьку. Ну почему мне приходится всего добиваться самой? Отчего нет никаких близких родственников, кроме бабушки?» Конечно, я никогда не показывала ни отчаянья, ни боли, всегда старалась улыбаться, но порой мне становилось очень горько.
На глаза навернулись слезы, руки затряслись, я с трудом припарковалась у тротуара. В памяти неожиданно ожили давние обиды.
Андрей Малеев, которого я любила со всей страстью первокурсницы, после бурного трехмесячного романа меня бросил. На прощание он сказал:
– Ты хорошая, но мать против наших отношений.
– Почему? – пролепетала я.
– Мы не пара, – серьезно ответил Малеев. – Мой отец занимает высокий пост, мать работает в министерстве, а дед генерал. Наша семья приличная, а ты сирота с неизвестным прошлым. Что ты знаешь о своих родителях?
– Они погибли в горах, – прошептала я, – увлекались альпинизмом.
Малеев хмыкнул:
– Мама думает, что твои предки загнулись от пьянства. Можешь доказать обратное?
Я пережила предательство любимого и даже сделала вид, что сама послала Андрея по известному адресу, но с тех пор решила никогда никому не говорить о своем сиротстве.
А на работе? Пять лет Даша Васильева ждала ставки старшего преподавателя, а когда вакансия наконец появилась, на нее оформили Нину Терентьеву, двадцатидвухлетнюю пигалицу, только-только получившую диплом. Я возмутилась и задала завкафедрой вопрос:
– Почему она, а не я?
– Так решил ректор, – попыталась увильнуть от ответа дама, но я загнала ее в угол и услышала горькую правду:
– У Нины отец заведует отделом в НИИ, где работает сын ректора.
И подобных оплеух жизнь мне отвешивала много! Ладно, я выбивалась в люди сама, набила многочисленные шишки, но в конце концов стала на ноги и сейчас не только материально благополучна, но и счастлива. Не все родители могут помочь детям сделать карьеру и ссудить их деньгами. Но я была лишена возможности пожаловаться маме, уткнуться в ее плечо, рассказать о своих проблемах, желаниях, надеждах и мечтах. Около меня не было близкого по духу человека! Бабуля очень любила внучку, но мне не хватало родителей, в первую очередь мамы! И пусть вам это не кажется странным, но знание, что мать умерла, меня успокаивало. Да, я понимала: она не придет, потому что с того света не возвращаются. А если человека нет, то на его помощь не надеешься и можешь придумать любой, самый лучший образ матери.
Но она оказалась жива! Ходит по тем же улицам, что и я, вероятно, мы сталкивались в метро или в магазинах и расходились в разные стороны, не зная, что являемся самыми близкими людьми на свете. Почему она так со мной поступила? За что?
Я стукнула кулаком по рулю и тут же услышала писк телефона.
– Эй, ты ревешь? – спросил Пузиков.
– В моей машине установлена видеокамера? – огрызнулась я.
– Нет, – растерялся Фима, – просто голос такой… странный… Что случилось?
Я хотела привычно ответить:
«Все супер», – но тут в груди словно что-то лопнуло.
Воздух со свистом вырвался из горла, потом полились слова, впервые в жизни со мной приключилась истерика. Слава богу, длилось это не так уж долго, минут через пять я опомнилась, вытерла лицо рукавом и прошептала:
– Извини.
– Ерунда, – ответил Фима, – перестань размазывать рукавом сопли по морде.
– Откуда ты знаешь, что я делаю?
– У тебя никогда нет в сумке носового платка, – ответил Ефим.
– Верно, – слабо улыбнулась я, – постоянно забываю положить в бардачок упаковку.
– Это ерунда, – воскликнул Пузиков, – ты ведь знакома с Алиной Карякиной?
– Естественно, – подтвердила я.
– Алинка посмотрела фильм про то, как одна американка сгорела при автомобильной аварии, потому что не смогла открыть дверь машины и разбить лобовое стекло.
Я шмыгнула носом.
– Печально.
– Вот-вот, – сказал Фима, – Карякина решила, что с ней подобное произойти не должно, и теперь всегда возит с собой молоток. Если ее заклинит в салоне, Алина живо долбанет по стеклу и вылезет наружу.
– Предусмотрительно, – одобрила я.
– Погоди, ты не дослушала. Молоток Карякина держит в багажнике.
Мне стало смешно.
– Интересно, каким образом она собирается при аварии достать инструмент?
– Женская логика, – заржал Ефим, – главное, что кувалда есть, а как ее в нужный момент вытащить, уже неинтересно! Хочешь мой совет?
– Ну?
– Выпей кофе, приведи себя в порядок, поезжай в магазин и накупи барахла. Шопинг-терапия лучшее средство от стресса.
– Я собралась к Корольковой!
– Лучше поезжай завтра!
– Нет! Сейчас!
– Ты не в форме.
– Я уже спокойна.
– А то я не слышу твой дрожащий голос.
– Глупости!
– Ярость и обида плохие помощники при непростом разговоре, – заметил Фима.
– С чего ты взял, что я гневаюсь?
Ефим протяжно вздохнул:
– Представил себя на твоем месте и испытал весьма негативные эмоции. Езжай, развейся!
– Наверное, ты прав, – согласилась я. – Почему-то я чувствую себя невероятно усталой, словно таскала на плечах бетонные блоки.
– Стресс, – повторил Фима, – в кровь поступает адреналин, он начинает будоражить человека, и происходит сосудистый спазм. Я был не прав, лучше не пей кофе, а тяпни коньячку.
– За рулем?
– Ладно, я мальчик-идиот, выпей валерьянки.
– Лучше поеду в книжный за детективами, а потом на «Горбушку» за сериалами.
– Отличная идея, – обрадовался Пузиков, – накупи фильмов про пиф-паф и наслаждайся. Хочешь еще совет?
– Давай, – разрешила я.
– Не рассказывай пока домашним про Анну, не стоит!
– Предлагаешь скрыть от них информацию о внезапно обнаруженной матери?
Фима откашлялся.
– Королькова обвинялась в воровстве.
– Сто лет назад.
– Сумма ущерба, нанесенного твоими родителями государству, огромна!
– И что? Я не участвовала в ограблении.
– Аркадий адвокат, Дегтярев полковник милиции, у них на работе могут появиться проблемы. Клиенты не станут обращаться к законнику, чьи родственники совершили преступление, а Александр Михайлович вынужден будет доложить о произошедшем начальству, таков порядок.