Легенда о Тристане и Изольде

И бог разрушил вражьи ковы,
И ты, Тристан, на воле снова,
Все хорошо и все легко мне.
1060 О злобный чародей, попомни,
Попомните, бароны-каты,
Не за горою час расплаты.
Мучителей мученья ждут —
Они от кары не уйдут!"
А короля, дрожа в испуге,
Меж тем оповещают слуги,
Что стражу рыцарь обманул
И от сожженья ускользнул.
И стал король, как туча, мрачен.
Велит он, яростью охвачен,
Вести Изольду на костер.
Идет она, потупя взор,
И ни слезинки не проронит.
Народ и голосит, и стонет:
"О королева наша! Боже!
Ты всех добрее, всех пригожей!
Тебя веревками связали!
Рыдаем мы в большой печали,
Скорбит душой и стар и млад,
1080 И только ты один и рад,
Бесовский выродок горбатый!
Скорей издох бы ты, проклятый!"
Она перед костром стоит,
В нем жарко тернослив горит,
И тут Динас[47], сеньер Динана,
Душой и сердцем друг Тристана,
Колени преклонил, моля
Разгневанного короля:
"Тебе, сеньер, служил я верно
И предан был нелицемерно.
Я сенешаль твой много лет,
Но бедняка такого нет,
Нет сиротины и вдовицы,
На ком старался бы нажиться,
Хотя б монетку взял себе.
Внемли, король, моей мольбе:
Ты королеву сжечь спешишь,
Суда над нею не вершишь,
Но отрицает все она,
1100 И не доказана вина.
Тристан из рук твоих ушел.
Он знает здесь и лес, и дол:
Тебя племянник не обидит,
Но он баронов ненавидит, —
Поверь, им всем воздаст сполна,
Сгорит в огне твоя страна.
Неправое творишь ты дело —
Так жди войны в свои пределы.
Случись мне управлять страною,
Я долго думал бы, не скрою,
Пред тем, как наказать сурово
Хотя бы рыцаря простого:
Поостерегся бы, сеньер,
Я сеять смуту и раздор.
Жену столь дивную твою
Тристан добыл тебе в бою:
Коль на костер взойдет она,
Как будет месть его страшна!
За все усердие мое
1120 Дай на поруки мне ее".
Стоят поодаль три злодея,
От страха словно каменея, —
Тристан сведет со всеми счет,
Он, верно, их в засаде ждет.
Плечо Динаса сжав рукой,
Король, клянясь святым Фомой[48],
Твердит, что соблюдет закон, —
Судить Изольду будет он.
Внимает королю Динас,
Потом, не поднимая глаз,
Стоит, вздыхает тяжело
И молвит он, склонив чело:
"Мне хоть богатство посули,
Каким владеют короли,
Чтоб я стоял тут и смотрел
На горестный ее удел,
Тебе отвечу — не согласен.
Я уезжаю восвояси".
В глубокой горести Динас
1140 Покинул короля тотчас.
Ведут Изольду на сожженье.
В народе ропот и смущенье.
Кто плачет, кто кричит, хуля
Предателей и короля.
Стоит она перед толпою,
Одета в узкое, тугое
Из шелка серого блио[49];
Расшито золотом оно;
Густые волосы до пят,
В них золотом шнуры блестят[50].
Так дивен стан ее и лик,
Что не жалеть ее в тот миг
Мог лишь злодей закоренелый.
О, как впились веревки в тело!
Жил возле замка Лансиен[51]
Проказой страждущий Ивен[52],
Увечный, в струпьях, в черном гное.
Пришел он тоже и с собою
Не меньше сотни приволок
1160 Таких, как он: один без ног,
Другой без рук, а третий скрючен
И, как пузырь, четвертый вспучен.
В трещетки бьют, сипят, гундосят
И скопом милостыню просят.
Хрипит Ивен: "Король, ты ложе
Для королевы для пригожей
Придумал на костре постлать,
За грех великий покарать.
Но быстро плоть огнем займется,
По ветру пепел разнесется,
Терпеть недолго будет боль, —
Ты этого ль хотел, король?
Послушай, что тебе скажу.
Другую кару предложу:
В живых останется, но ей
Той жизни будет смерть милей.
Ее чураться всякий станет,
Пройдет сторонкой и не взглянет.
Мне дальше говорить иль нет?"
1180 И молвит так король в ответ:
"Услугу важную окажешь,
Коль посоветуешь и скажешь,
Какую ей придумать участь,
Чтобы жила всечасно мучась,
Предать какому наказанью,
Чтоб не было конца терзанью,
Чтоб смерть звала к себе весь век.
Скажи, коль знаешь, человек,
И всех ты станешь мне дороже".
И говорит Ивен: "Ну что же,
Короткой будет речь моя.
Взгляни, король, — сам-сто здесь я.
Так будь же ласков к прокаженным
И дай им всем Изольду в жены.
Мы любострастия полны,
Но женами обделены —
Им прокаженные не гожи,
Лохмотья в гное слиплись с кожей.
Изольде был с тобою рай,
1200 Носила шелк и горностай,
В хоромах мраморных жила
И вина сладкие пила.
А коли мы ее возьмем,
Да в наши норы приведем,

47

Динас — крупный феодал на службе у Марка (его сенешаль). Он решительно принимает сторону Тристана и поддерживает его в борьбе с баронами. В замке Динаса Тристан не раз находит убежище.

48

Святой Фома — один из двенадцати апостолов, тип сомневающегося, не принимающего все на веру человека. Поэтому именем Фомы клялись тогда, когда хотели подчеркнуть надежность своих слов.

49

Блио — длинный плащ, обычно стягиваемый у талии поясом.

50

... в них золотые шнуры блестят. — Т. е. вплетенные в волосы шнуры из золотой парчи, поддерживающие прическу.

51

Лансиен — замок в королевстве Марка, одна из резиденций короля, наряду с Тинтажелем.

52

Ивен — Характерно, что предводителю прокаженных Беруль дает имя одного из прославленных рыцарей Круглого Стола, о котором сохранилось валлийское "мабиноги" и которого Кретьен де Труа сделал героем своего романа "Рыцарь со львом".