Романова Галина
Легенда о Велесе
Галина Романова
Легенда о Велесе
Сварожичи-3
ПРОЛОГ
Глухая осенняя ночь нависла над миром, обняв его холодными крыльями. Завывал ветер, кружа в вышине. Грозно рокотало море, ярясь от бесплодных попыток сокрушить северные скалы. Опухшие сизые тучи не спеша брели по небу. Наталкиваясь на башни одинокого замка, они спотыкались и беспорядочно напирали друг на друга. Ветер атаковал их, стараясь расцепить и развести в стороны, но все попытки терпели неудачу. Бесконечный дождь то лил как из ведра, то сеял невесомой водяной пылью.
Замок спал. Ни единого огонька не горело в нем - даже стража погасила факелы и костры на маяке - все равно ни одна живая душа не рискнет появиться здесь этой ночью.
Неожиданно в небе блеснула молния под раскаты грома. Она погасла слишком быстро, и никто не заметил появившуюся на стене фигурку человека. Пригибаясь под порывами ветра и закрываясь полой плаща от струй косого ливня, он торопливо побежал к башне. Ступив на опоясывающий ее парапет, он подкрался к окну и стукнул в ставень.
В комнате царили тишина и мрак. Смутно белело ложе, на котором разметалась женщина. Услышав стук, она беспокойно шевельнулась во сне.
Стук повторился громче и настойчивее. Одновременно чей-то низкий голос хрипло и требовательно назвал ее по имени.
Женщина вскрикнула, пробуждаясь.
- Кто тут? - прошептала она дрогнувшим голосом.
- Я, - ответил человек за окном.
Соскочив с ложа, Дива, как была, в одной легкой рубашке, бросилась к окну и рывком распахнула ставень. Отступивший при этом в сторону гость снова шагнул вперед. Новая вспышка молнии, на сей раз не сопровождавшаяся громом, осветила широкое загорелое лицо в обрамлении окладистой бороды.
- Перун! - ахнула Дива, отпрянув и закрывая себе рот ладонью.
Ночной гость одним прыжком соскочил на пол комнаты. Он был без кольчуги и панциря, но в подкольчужной куртке. Оружия при нем тоже не было. Вода текла с его плаща на пол. Сварожич сорвал и куртку, небрежно кинув ее на лавку у окна. Под курткой оказалась белая рубашка с вышитым по вороту узором.
Все это время Дива простояла как каменная, глядя на явление мужа огромными глазами. И только увидев рубашку - когда-то она сама вышивала этот узор и не могла его спутать ни с чем - женщина тихо вскрикнула и бросилась к мужу.
- Вернулся! - Ее тонкие руки оплели его шею. Перун подхватил жену на руки и жадно поцеловал.
- Родной мой, - прошептала она, когда поцелуй наконец прервался. - Я так ждала... Так скучала... Ты насовсем?
- Нет, ласочка моя. - Все еще держа ее одной рукой на весу как пушинку, другой он осторожно приласкал распущенные волосы Дивы. - На миг я - залетел только повидаться.
Женщина огорчилась при этих словах.
- Опять? - понурилась она и крепче сцепила руки у него на шее. - Когда ж ты насовсем вернешься?.. Извелась я дожидаючись-то! До срока остарею!
- Ты остареешь, сердечко мое? - усмехнулся Перун. - Ты нисколько не меняешься! Я вот только подле тебя молодым не кажусь!
Это было правдой - за прошедшие годы Перун раздался вширь, заматерел, округлился. В темно-рыжей бороде мелькала седина, белые пряди виднелись и на висках, глаза совершенно почернели. А жена его не изменилась - будто и не было семнадцати лет замужества.
- Уж прости меня, - повинился Перун, - ты сама не знаешь, как мне одиноко без тебя в дальней стороне. А только долг не велит оставаться. Одна радость, что могу вот так, ночью, на краткий миг явиться, повидать тебя и детишек.
- Когда вернешься?
- Точно не ведаю. По весне или летом. Я скажу - ты жди!
Дива спрятала лицо у него на груди.
- Ты меня любишь? - тихо вымолвила она.
- Больше жизни! - пылко ответил Перун. - Никого и никогда так не любил. Ты и дети - все, что у меня есть!
Дива вдруг подняла лицо, взглянула в глаза мужу и потянула его за собой.
Ощупью находя дорогу, Дива провела Перуна по узким ходам башни на другой этаж, где толкнула дверь и проскользнула в просторную комнату.
Здесь топили камин, и отблески тлеющих углей немного разгоняли полумрак. Протянув над углями руку, Перун взмахнул ладонью - и разгорелось пламя, без дров и дыма. Желтоватым светом оно озарило красиво убранные покои. В разных концах комнаты стояли четыре кроватки - две с одной стороны и две с другой. Дива потянула мужа к тем, что слева.
В одной кроватке спала девочка - дочь кормилицы, в другой - два мальчика-близнеца, прижавшиеся друг к другу. В блеске желтого пламени ясно было видно, что чертами лица и цветом волос они напоминают мать.
- Наши младшие, - прошептала Дива. - Через месяц будет два годика.
Перун привлек жену к себе, с явной гордостью и грустью взирая на малышей. Наклонившись, Перун осторожно, чтобы не разбудить детей, погладил их по головкам. Мальчики вдруг одновременно улыбнулись, и взгляд их отца затуманился нежностью.
Дива не могла наглядеться на мужа. Десять лет Перун не проявлял никаких чувств к жене - он сам как-то признался, что взял ее не по любви, а из чувства долга, чтобы защищать от Велеса. Но Велес не тревожил их, и Перун словно забыл о существовании Дивы. Он легко расстался с нею, кажется не расслышав даже ее последних слов - она была тяжела. Семь долгих лет он появлялся дома вот так, неожиданно, ночью, чтобы с первым лучом солнца исчезнуть, как туман или наваждение. Но он не был ни тем, ни другим доказательством служили рожденные от него за это время дети. Ночами Перун был нежным, ласковым, сетовал на то, что не может дольше побыть с сыновьями. Дива была счастлива - муж наконец-то переменился к ней, но как знать, не станет ли все по-прежнему, когда он вернется насовсем?
Перун тем временем склонился над постелью старших детей - тоже близнецов. Похожие на своих младших братцев, эти двое отличались неожиданно темными волосами, что не встречалось ни у кого из Сварожичей, ни в роду их матери. Витязь приласкал мальчишек так же, как и их братьев.
Дива осторожно приблизилась. Перун почуял ее присутствие и обернулся к жене, открывая ей свои объятия.
Она прильнула к его широкой груди.
- Поклянись, что вернешься, - вдруг попросила она.
- Жизнью детей клянусь, - Перун поцеловал ее в макушку и вскинул на руки. - Мне без вас жизни нет, но я воин. Как ни рвется сердце, а есть у меня дела в дальней стороне! Вы - моя жизнь, они - моя честь.