Второй гость подтвердил вопрос друга и напряженно кивнул головой.
– Друзья, братья мои, – улыбаясь, но уже серьезно ответил хозяин. – Уверяю вас, ничего не изменилось с тех пор как много лет назад познакомили нас наши родители, как вместе купались и забавлялись мы в ручье, бегая босоногими детьми за мальками! Ничего!
Гости немного успокоились и переглянулись.
– Знаю ваше беспокойство, – продолжал государь. – Я сам бы на вашем месте, видя то, что происходит, воспылал бы ненавистью и недоверием ко мне. Но это все, что вы видите, закладка новых кораблей, золото в моем порту, это только оболочка, пенка на молоке. Большего пока не скажу в целях моей и вашей безопасности. В одном поклянусь и дам голову на отсечение, что вы – мои друзья, а те, для кого корабли – враги. И еще говорю вам спасибо за то предупреждение, и я вас предупреждаю, у нас есть три года, нужно подготовиться. Вы поняли, о чем я? – заговорил шепотом Царь. – Никому ни слова! В противном случае горе нам и беда нашим народам!
– Да, государь, старший брат наш! Как будто все проясняется, как небо после грозы, в ожидании погожего дня.
– Будьте начеку, когда я позову вас и мы сделаем все для себя и для наших царств. А теперь чай с заморскими бубликами! Ах милая, постаралась, ха-ха! Хорошая м-м!
Князья вкушали чай и выпечку, беседа постепенно переросла в веселые посиделки и воспоминания о ранней юности.
Когда друзья покинули Царя, он призвал к себе бывшую рабыню и строго спросил ее:
– Как ты посмела Карина?
– Не пугайте меня, я не сделала ничего приступного и порочного, мой милостивый Царь!
– Я спрашиваю, как ты посмела прийти в мой дворец и свести меня с ума? Ты черноволосая и голубоглазая гречанка или македонка? Кто ты, как зовут тебя на самом деле?
– Я Фотиния, родом из этих мест, в детстве меня похитили и продали маврам. Я умоляла отпустить меня к вам, мой красивый Царь.
– И они послушали тебя? Отпустили, чтобы ты следила за мной и докладывала моим врагам о всех моих секретах? – закричал Царь в бешенстве.
Глаза его горели, он смотрел на свою кулинарку и его ус начинал дергаться. Карина была прекрасна и сексуальна.
– Нет, нет! Мой Царь, я избежала этой участи. Они предлагали мне это, но я отказалась, я им сказала, чтобы убили меня сразу.
Султан засмеялся и махнул рукой.
– Я приготовилась к смерти, – продолжала Карина, – но они отпустили меня.
Она упала на пол из оникса и зарыдала, словно маленькая девочка. Слезы ее были искренни и чисты.
– Не плачь, не о чем горевать. Я просто хотел сказать тебе, что твои плюшки и баранки божественно вкусны. Я не ел раньше ничего подобного…
– Спасибо, наш отец! Мой Царь! – засмеялась она и смахнула слезу.
Он помог ей подняться и дал свой красивый белый платок.
– Присядь, дорогая, – мужчина указал ей на роскошное кресло.
Он не переставал наслаждаться ее девственной красотой, как юноша или муж не может насладиться, рассматривая прелести своей жены.
– Сколько же тебе лет от роду?
– Семнадцать мой государь, с хвостиком…
– У тебя были связи с мужчинами? – строго он спросил ее и посмотрел ей в глаза, словно был ей отцом.
– В каком смысле? – она покраснела и опустила глаза. – Нет, нет, я даже не видела обнаженного мужчину.
– А на меня ты хотела бы взглянуть? – хитро и мягко спросил наш Царь.
– Я? Да, я хочу посмотреть на тебя, – ответила она и опустила взгляд.
– Хорошо, пройди в мои покои и разденься. Если хочешь там есть чистая вода в кувшине и полотенце, а также масла и духи. Я приду к тебе через половину часа. Ты должна расслабиться и успокоиться. Но если ты не хочешь этого, ты должна тотчас уйти. Ты вольная женщина, а не рабыня.
Царь внимательно следил за реакцией юной смоковницы.
– Я не хочу уходить, о, мой Царь! Я пошла в покои, – ответила она, призывно улыбнулась, и прошла в покои правителя.
– О! Какая женщина? Я схожу с ума от ее пряников и бубликов! Представляю, что там у нее еще в запасе, чтобы свести меня с ума! Глупый осел? Да осел, не осел, а дикий конь! Я возьму ее, а потом узнаю, что она задумала. Если она еще и девственница! Этот мой алмаз…
Глава IV. Архимед
А мы тем временем возвращаемся в семью корабельного плотника. После долгих споров родители решили назвать своего первенца Актеоном, что означало – сияющий.
Когда исполнилось мальчику около трех лет, зашел к ним в гости старик, тот самый, что приходил на утро после зачатия. Он поинтересовался как живет маленький Анаклетос, все ли у него в порядке и в чем нужна помощь родителям. Старика пригласили в дом, напоили медовым напитком и предложили домашний пирог с абрикосами и вишней. Потом позвали маленького Актеона. Гость расцеловал мальчика и усадил к себе на колени. Ему так понравился малыш, что он долго не хотел отпускать его. Он гладил его по светло-пшеничной голове и приговаривал, как будто пел: «Анаклетос, Анаклетос, воин призванный обратно в отчий дом». Мать поправила старика, что сына зовут Актеон, на что старик ответил: