- Моя жизнь была пуста без тебя, - шептал ей Вольф, желая вытереть эти слезы, скользившие по ее щекам, мечтая стереть эту боль с родного лица. - Ты ангел, который спустился с небес, чтобы скрасить последние дни моей жизни.
- Вольф, мой милый белый волк, как же мне жить без тебя? – плакала она, молясь, чтобы рассвет никогда не настал.
Она готова была жить во мраке ночи, лишь бы он был рядом.
- Я буду всегда любить тебя и наша любовь будет жить вечно, - Эра всем сердцем верила в эти слова.
Безжалостный рассвет изгнал тени ночи из зала замка, не ведая, что лучи солнца, несшие жизнь, сегодня должны ее забрать. Но вопреки всему, словно само солнце вошло в холодный молчаливый замок и все свои лучи остановило на двух людях, сплетенных в объятиях.
Гости зачарованно смотрели как Эру и Вольфа окружило яркое сияние и вдруг произошла вспышка, ослепившая всех присутствующих на несколько мгновений. Когда же все снова смогли видеть, то сияние пропало и зал снова оказался в полумраке факелов и свечей.
Эра продолжала обнимать любимого, качаясь из стороны в сторону.
- Я победил! - Манфред торжественно улыбнулся Гансу, но вдруг послышался голос, который не должен был звучать больше никогда.
- Вряд ли, если учесть, что я до сих пор жив!
Вольфганг поднялся на ноги и помог встать Эре, во все глаза смотревшей на него. Ее руки пробежали по его лицу, плечам, груди. В зале нарастал гул. Все были потрясены происходящим.
- Но как? – смертельно побледнев, спросил Манфред. - Ты должен был умереть! Никто так и не смог снять это проклятие!
Манфред не знал как, но понял, что проклятие снято, а его чары рассеялись вместе с его силой.
На его вопрос ответил Уильям, появившийся неведомо откуда.
- «Коль в последний час свой, предстанешь пред тем, кто проклял тебя. А новая жизнь, подаренная тобой, сделает бессмертным тебя. То развеются чары и вновь, обратишься ты в человека, покинув облик зверя навек», - произнес Уильям. - Я так долго ломал голову над разгадкой, а она оказалась так проста – любовь.
Весь парадокс заключался в том, что для того, чтобы снять проклятье он должен был полюбить и ради ночи с любимой, умереть. Но именно эта ночь, когда два любящих человека соединились телами и душами, породила новую жизнь – их ребенка. Ведь мы становимся бессмертными в наших детях!!!
- Да, здравствует Вольфганг! Да, здравствует Вольфганг!
Гости подхватили речь Уильяма и закричали в приветственных криках. Наконец молодой лорд вернулся.
Вольфганг и Эра, позабыв обо всех, словно очутились в каком-то коконе, не пропускающем ни звука. Они смотрели друг на друга и все чувства были написаны на их влюбленных лицах, их глаза сияли как звезды. Их любовь победила!
Вольфганг наклонился и подняв Эру, прижал к своей груди, покрывая лицо поцелуями.
- Я так люблю тебя, - шептали они в унисон. - Я так люблю!
Тосты так и сыпались, люди смеялись и приветствовали справедливость и любовь.
- Нет! Нет! - Манфред Кан как безумный мотал головой, он был не в силах поверить в любовь, он был не в силах позволить ей жить, когда над ним посмеялась дева, когда он признавался ей в любви.
И он не позволит Вольфгангу быть счастливым. Вытащив кинжал, который притаился на его поясе, он подошел к стоящему Вольфгангу и занес его над ним.
- Вольф, - крикнул Уильям, бросаясь к ним, но его опередил другой нож, попавший в черное сердце Манфреда Кана, навеки успокоив его душу, которой овладела ночь и вечный мрак.
Вольфганг обернулся как раз в тот момент, когда врага поразил нож, с изображенным на нем гербом рода Резенбургера.
Не веря глазам, все смотрели туда, где в кресле сидел лорд Маркус, его рука все еще была поднята после броска. Никто не верил, что он смог сделать подобное.
Лорд Резенбургер тяжело поднялся со своего места и выпрямился во весь свой когда-то могучий рост.
- Наконец-то ты дома, сынок! – с трудом произнес он.
Уильям оказался рядом с лордом в тот момент, когда ноги перестали держать Маркуса и он поддержал его не дав упасть, сохранив достоинство и гордость. Все силы лорда ушли на тот роковой бросок, спасший сына от смертоносного кинжала.
Вольфганг приклонил колено перед отцом.