Свет рассек зрачки. Кто-то тряс меня. Кто-то хотел, чтобы я дышала. Я помню запах тины и ржание коней.
Я помню тихий струящийся воздух через круглое окно, слезы на щеках тетушки Цзюань и теплые пальцы старого лекаря, держащего мою руку.
– Внутренних повреждений нет.
Помню, как комната кружилась вокруг и закрывала мои глаза. Спи, спи, спи. Сон наваливался черным облаком.
Я очнулась через день. Болела голова, пустота покалывала тело. Я попыталась подняться, но сил хватило только на два шага.
– Тебе рано вставать, – тихий голос. Кто-то не дал мне упасть.
Смерть. Я вырвалась и рухнула на пол. У меня не было даже ножа, чтобы защититься.
– Чжу-эр.
Он не нападал.
– Я помогу тебе подняться.
Теперь нападал, теперь он приближался ко мне. Я оттолкнула его руку и забилась у подножия кровати.
– Чжу-эр, все хорошо.
Голос, незнакомо теплый, пытался убедить меня, что я была в безопасности. Я не хотела слушать его, я хотела спрятаться, но, когда посмотрела в его черные глаза, руки опустились.
– Бай Син.
Шепот прожег губы. Я была во Дворце Безмятежности. Мы были спасены.
– Папа…
– Глава У жив, отец с ним.
– Я хочу к нему.
Даже если Бай Син совсем не понимал меня, а я его, он был единственным, кто бы не стал меня уговаривать. Он просто протянул руку и помог подняться. Он держал меня весь путь, пока я не опустилась у постели отца.
– Папа… па…
– Глава У спит, он приходил в себя прошлой ночью.
Лекарь Гу почтительно поклонился и отошел.
– Чжу-эр, твой отец поправится, – дядя Бай Фэн.
Его теплая рука легла мне на плечо. Я поверила ему.
– Мне так жаль. – Я поверила ему.
– Мы обязательно вернем твоего брата. – Я поверила ему.
Синфу.
Я вздрогнула, и мои руки беспомощно опустились. Я не удержала его. Я знала, что не удержала его.
Несколько дней я просидела у постели отца. Несколько дней я верила, что Синфу утонул в реке. Я верила, что утопила его, пока дядя Бай Фэн не получил известия из Дворца Золотого Крыла. Мой брат был жив. Не вода, чужие руки освободили меня. Мой брат был у дяди. Мой дом, очищенный кровью, уже не был моим, а отец больше не хотел открывать глаза.
– Чжу-эр, ты должна поесть. – Тетушка Цзюань приносила дымящиеся подносы, но я не притрагивалась к ним. Запах еды пробуждал вкус крови, и меня выворачивало. Я не хотела есть, я хотела, чтобы отец очнулся.
Кто-то приходил: чаще старик-лекарь, дядя Бай Фэн, кто-то еще. Они кружили вокруг, потом исчезали, и иногда я даже засыпала, положив голову рядом с рукой отца.
Помню даже светлые одежды Бай Сина. Он пришел один раз с тетей. Он стоял в стороне, невозмутимо слушая ее причитания:
– Она ничего не ест. Пока господин У очнется, бедняжка совсем ослабеет.
Они не знали, не знали, не знали. Но у меня не было сил объяснять им. Я не хотела видеть ни бесстрастного взгляда молодого господина, ни жалости тети Цзюань, ни закрытых глаз отца. Помню, что Бай Син ушел первым, а тетя еще долго поправляла одеяло и пыталась разговорить меня своими теплыми объятиями.
Потом стихло. Потом все остановилось. Я взяла руку отца и прошептала:
– Пожалуйста, пожалуйста!
Но он не слышал.
Потом кто-то заставил меня отпустить его руку.
– Пей.
Бай Син держал дымящуюся чашу.
Я потянулась к отцу, но он перехватил меня и одним движением заставил выпить теплую горькую жидкость. У меня еще были силы. Их было столько, что я смогла оттолкнуть чашу, вдребезги изрешетив пол.
– Отпусти.
Он не слушал, он вытер мое лицо своим рукавом.
– Ты не можешь быть такой слабой.
И ушел.
Я знаю, что продержалась те дни только благодаря ему и странной горькой жидкости, которую он приносил каждый день. Я знаю, что ненавидела его каждый раз, когда он появлялся со своим безмятежным спокойствием и подавал чашу. Я знаю, что была благодарна за равнодушие, это было лучше, чем жалость, отравляющая комнату каждый раз, когда приходили люди. И все-таки лучше бы он оставался равнодушным до конца и никогда не приносил мне тот отвар.
Отец пролежал в забытьи лишь пять дней. Не месяц, не год, не вечность, как мне казалось. Он очнулся не на следующее десятилетие и только раз коснулся моего лица холодной ладонью. Потом тетя Цзюань увела меня. Стоило ей уйти, я сбежала. Я хотела вернуться в покои отца, но двери были закрыты, отец о чем-то говорил с дядей Бай Фэном. Я сидела под окном комнаты, но ничего не слышала.