– Простите, мисс… Мы закрываемся,– голос бармена вернул Софию за столик в пустом пляжном баре.
– Да, я уже ухожу,– отрешенно ответила она и медленно спустилась по лестнице на пляж.
Свет фонарей отражался на воде, увлекая Софию за собой. Она шла по кромке воды, черпая илистый песок пальцами ног и, наблюдая, как очередная волна смывает ее следы.
София вернулась домой, приняла горячую ванну и удивительно быстро уснула…
Громкий смех Барбары вернул Софию к ужину. Она поразилась, как воспоминания могут унести человека так далеко, что он теряется во времени и пространстве. Настало время десерта, и Лили отправилась за пирогом. Под предлогом помощи крестной София учтиво улыбнулась и тоже вышла из столовой.
Лили разрезала пирог, и весело припевая, облизывала кончики пальцев. София медленно вошла, встала напротив тети и с серьезным выражением на лице положила свои ладони на поверхность стола. Лили, не ожидая увидеть крестницу, отпрянула от пирога.
– Почему ты оставила гостей?
Мгновенно возникшее недовольное выражение на лице девушки заставило Лили выпрямиться и нахмуриться.
– Ты решила свести меня с Джейсоном?– строго заключила София и нервно постучала пальцами по столу.
– Свести – ужасное определение для молодых симпатичных людей…
– Тетя!– возмущенно прервала та.– Свести, познакомить – какая разница? Мне никто не нужен! Джейсон, конечно, замечательный мужчина: умный, интеллигентный, тактичный…
Она раздраженно считала пальцы на руке.
–…Но я уже сделала свой выбор. Не стоит меня переубеждать.
– Тише, тише, остынь,– спешно прошептала Лили, слыша, что тон девушки переходит в крик.– Ты так категорична. А что, собственно, произошло? Тебя познакомили с парнем, только и всего?
– Только и всего?– не остывая, повторила София.
Лили расстроенно взмахнула руками и замотала головой.
– Честное слово – ты снова стала дикаркой! Ты настолько обозлена на мужчин, что готова каждому встречному расцарапать лицо. Но так нельзя. Встречаются прекрасные, замечательные люди, а ты, не разглядев, бежишь сломя голову…
София неожиданно вспомнила, что вчера ночью, когда она возвращалась с пляжа, на перекрестке ее чуть не задавил какой-то лихач. Неважно, что она переходила дорогу, не посмотрев на сигнал светофора. София могла бы расцарапать ему лицо. Но она только покрутила пальцем у виска и, буркнув что-то, пошла дальше.
– Зачем ты вмешиваешься в мою жизнь? Я прекрасно осознаю, что происходит со мной. И если ты моя крестная, – это не значит, что можно решать за меня. То, что ты считаешь лучшим для меня, отнюдь не лучшее. А своими действиями ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой.
– Святая Мария, я вовсе не пытаюсь решать за тебя,– огорчилась Лили внезапному выпаду племянницы,– я только хотела сделать как лучше…
– Вот видишь!– вспыхнула София.
– Э-э…
Лили опустила руки и потерла их о фартук. Возникла долгая, напряженная пауза.
– Прости, я не должна была кричать,– смягчилась девушка при виде огорченного лица крестной и виновато поджала губы.
– И ты прости, что я не спросила твоего мнения.
– Все они одинаковы,– сквозь зубы проговорила София.– Красивые, умные, глупые, уродливые, добрые, смешные – все одно. Каждый из них тешит только собственное самолюбие. Не хочу больше новых иллюзий, золотых гор и прочей чепухи.
– Ну, может быть, ты досидишь до конца ужина как воспитанная молодая леди?– с надеждой на смягчение позиций попросила крестная, и уголки ее губ и бровей изогнулись в умоляющем выражении.
Девушка прошлась по кухне вдоль стола, туда-обратно и, неохотно кивая на пирог, негромко сказала:
– Я разрежу до конца и принесу. Иди к гостям.
– Умница!– шепнула Лили и украдкой улыбнулась.
«Зачем я так сорвалась?– ругая себя, подумала София.– Она ведь действительно заботится обо мне».
Если после Эдвардса София испытывала огромную обиду, боль от утраты надежд и разочарование в себе, то после Дилана она пришла к абсолютному понимаю, что такие миры, как женский и мужской, несовместимы. Конечно, примеры обратного могли бы заставить сомневаться в своем умозаключении, например Лили и Томас, мать и Бен, но София не принадлежала их времени. Времена меняются и, очевидно, она попала не в лучший их период. В своем София не была готова идти на уступки беспринципному, необузданному и развязному поколению мужчин, жертвовать своей честью и покоем. Как же она хотела быть такой же беспощадной и хладнокровной, наслаждаться жизнью и не расплачиваться за это тяжелым унынием.