София была возмущена и в ярости. Такого отношения к себе она не ожидала. Ахматов мог бы оставаться галантным, дружелюбным, но это вызывающее поведение наводило на мысль, что он просто тонко мстил ей за отвержение. Анализируя положение, София не сидела сложа руки и не позволяла себе раскиснуть. Она мысленно нанесла на лицо боевой раскрас и все делала назло Алексу: теперь она не избегала мужчин, и ранее проявлявших к ней откровенный интерес; день за днем выглядела сногсшибательно, была само обаяние и радушие; снова душилась сиренью, от которой у Ахматова раньше захватывало дух; и, наконец, бесстрастно выражала ему свое приветствие и не останавливала на нем свой взгляд.
***
Четырнадцатого февраля вся страна трепетно отмечала светлый праздник – День влюбленных. Телевидение и радиоэфир были полностью посвящены историям о великой любви, пели только о любви, говорили только с любовью. Город был украшен яркими вывесками и гирляндами в форме сердечек, витрины магазинов изобиловали всяческими предметами обихода и просто безделушками, любвеобильные энтузиасты усыпали дороги и улицы бумажными красными сердцами с пожеланиями на обороте. Прохожие дарили друг другу улыбки, молодые пары размахивали только что подаренными валентинками. Было такое впечатление, что в этот день Любовь просыпалась и открывалась в новом свете. Совершались безумные поступки, делались безрассудные признания, происходили невероятные ухаживания, и все вокруг было окутано Любовью.
«Какое безумство!– иронично заметила София, когда шла утром на работу.– А что будет завтра? Мусороуборочная машина соберет с дорог красные бумажки, владельцы магазинов запрут свой товар до следующего года, городские власти снимут плакаты и украшения, и все забудут о своих страстных обещаниях любить… Хм, какое лицемерие!»
И вдруг она поймала себя на том, что мыслит, как занудная старая дева, которая потеряла веру даже в такие невинные торжества, и единственное, что она может делать, – насмехаться над людьми. Откуда в ней взялся этот холод и бессердечие? Не слишком ли она увлеклась местью? София ужаснулась и мысленно попросила прощения у господа за свою глупость.
Обстановка в агентстве не располагала к проявлению сентиментальностей и легкомыслия. Сотрудники общались, как и прежде, в строго деловой форме. И все же чувствовалось особенное настроение. Глаза горели радостным ожиданием конца рабочего дня, чтобы поздравить своих любимых, на губах играли загадочные улыбки, часто говорящие об отвлеченности от работы и беззаботности, самые жизнерадостные сотрудники украдкой поздравляли своих коллег и дарили маленькие шоколадки, завернутые в красную фольгу, и вся электронная почта с пометкой «личная» была завалена поздравлениями.
Как бы София ни сопротивлялась, а к середине дня ее настроение повысилось, и она сама отправила несколько поздравлений своим друзьям, а также заказала в службе доставки особые подарки для Милинды с Джейсоном, матери с Беном и для Брэда с Элен.
Но к концу рабочего дня София уже чувствовала жуткую досаду и раздражение оттого, что в этот день она все еще была одна и сгорала от желания быть с Ахматовым, но не смела и намекнуть ему об этом. А он даже не поздравил ее, не позвонил и ни разу не попался ей на глаза.
Выполнив всю текущую работу, не зная, чем заняться, девушка решила просто спуститься в свой любимый отдел и пообщаться с коллегами. Не успела она войти в отдел и перекинуться парой фраз с сотрудниками, как ее тут же накормили шоколадками, печеньем и даже кусочком пиццы в форме сердца, мужчины расцеловали руки и пожелали огромной любви. Андерсон в компании с Майлзом и Савински развеселили ее курьезами, произошедшими в отделе за этот день.
И неожиданно появился Александр Ахматов… София с холодной учтивостью кивнула ему только после того, как он первым поприветствовал ее, и тут же вернулась к беседе с коллегами. Но теперь она чувствовала себя неспокойно и все время отмечала его присутствие рядом.
Выдержав такт, София сердечно попрощалась со всеми и с нетерпением поспешила к себе. Но уже у лифта ее вдруг окликнул до боли дорогой и в то же время ненавистный голос Ахматова: